Сотник из будущего. Тёмное время. Андрей Булычев

них много, а вот же… Только что с озимыми там управились, а сегодня за яровой ячмень уже всем миром возьмемся.

      – Овощ-то как, в это лето уродился ли, Архип? – поинтересовался Андрей. – Семян в достатке у вас было? Помнится мне, жаловался ведь ты, что инвентаря на росчище мало, кадок под поливку и засолку совсем почти нет, да и со скотиной вовсе беда?

      – Да нет, Андрей Иванович, – покачал головой мужик. – Грех жаловаться теперь. Парфен Васильевич еще одну лошадку по весне мне выделил. Жеребую привели. Ну я ее, пока сосунок есть, конечно, не гоняю. Для тяжелых работ и старой лошадки мне вполне хватает. А так, слава богу, в хозяйстве моем всего в полном достатке. Лук да чеснок мы заготовили, огурчики из новых семян на засолку заложили. Зелени вот много летом было. Раннюю капусту, и ту давно уже срезали. Теперь ждем срок, когда можно будет на зиму репу с редькой и морковь убирать. Да и позднюю капусту тоже нам пока еще рано резать. Для них ведь и морозец не будет страшным, горечь уйдет, а сам овощ гораздо слаще станет. Из новых растений я в этом году томатусы, кукурузику, цветок подсолнечный, перец жгучий и еще эту, картофлю посадил. Пока вон в теплицах усадьбы эту зиму поработал, присмотрелся там к ним, ко всем новым овощам. Вот недавно, еще на той седмице, земляное яблоко-картофлю в гряде подкапывал, судя по всему, его уже совсем скоро можно будет собирать.

      – Ну и как тебе самому-то эти новые огородные культуры? – поинтересовался Андрей.

      – Томатусы я не распробовал пока, – пожал плечами Архип. – Вкус, канешно, у них очень антересный. Моей вот бабе он даже понравился. А вот картофля, та скусная, особенно если ее с топленым маслицем сдобрить да еще и подсолить хорошо. Это как твоя дочка, Иваныч, делала, когда ты меня ей в первый раз у себя угостил. Я вот так же теперь свою хозяйку научил ее стряпать. Кукурузику и подсолнечный цветок я еще и сам не распробовал. Рано его пока собирать, зреть бы еще да зреть в поле. Хотя ребятня уже тот цветок срывала да семена с него, словно белки, сгрызла. Там, в поместье, когда я в теплицах работал, мне зимой его давали немного, но я уже, честно говоря, и не помню того вкуса. А вот перец – это огоонь! Вот эта приправа, всем приправам приправа! – в восхищении зацокал он языком. – Самой малой щепоточки хватает на целый горшок, чтобы там весь вкус сдобрить! Теперяча-то все кушанья не будут у нас пресными. Не зря же его поместные хозяйки на всех своих подоконниках ноне выставили. И красиво в избе, и прибыток семье какой-никакой, а все же есть. Но у меня-то самого его уродилось на грядах ох и много! Это же не малый, избянный подоконник, а хорошо удобренная и ухоженная земля! Вот хоть у Парфен Васильевича спросите, я ему намедни аж два мешка сушеных стручков для мелкого помола отгрузил.

      – Было дело, – кивнул управляющий. – У меня на этот перец сразу несколько заказчиков с немецких земель есть. Драться будут друг с другом, чтобы только себе его получить. Через некрупное сито мы тот помол пропускаем по пять раз, лишь бы туда ненароком никакое семя не попало. Нам ведь соперники в чужих землях