Роман с Блоком. Никита Филатов

сутки, а глазок в двери оставался на ночь открытым для наблюдения за заключенным. Каменный пол «одиночки» был выкрашен в затертый желтый цвет. Обстановку камеры составляли привинченный к полу стол и нары, умывальник, а также параша. Сантехнический фаянс имел довольно сносный вид и был подключен к водопроводу, однако умывальный и смывной бачки располагались в коридоре, так что подавать воду или нет, решал тюремный надзиратель…

      Сегодня в одиночке у Белецкого оказалось тесновато. Из-за того, что единственный стул занял секретарь Чрезвычайной следственной комиссии Блок со своими бумагами и рабочим блокнотом, самому обитателю камеры пришлось расположиться прямо на постели, аккуратно заправленной одеялом. Одет он был в синий тюремный халат со стоячим воротником, из-под которого виднелись серые подштанники, заправленные в сапоги. Николай Константинович Муравьев, как обычно, предпочитал стоять лицом к тюремным нарам, и спиной к окну. Возле приоткрытой двери курили, выпуская в коридор вонючий дым от папиросы, еще два товарища в военной форме – представитель солдатского комитета и дежурный надзиратель, которым было поручено на всякий случай наблюдать за происходящим.

      …Степан Петрович неторопливо изучил бумаги:

      «…Так как в настоящее время уже не представляется сомнений в том, что Государственная Дума при поддержке так называемых общественных организаций вступает на явно революционный путь, ближайшим последствием чего, по возобновлении ее сессии, явится искание ею содействия мятежно настроенных масс, а затем ряд активных выступлений в сторону государственного, а, весьма вероятно, и династического переворота, надлежит теперь уже подготовить, а в нужный момент незамедлительно осуществить ряд совершенно определенных и решительных мероприятий, клонящихся к подавлению мятежа, а именно:

      I. Назначить на высшие государственные посты министров, главноуправляющих и на высшие командные тыловые должности по военному ведомству (начальников округов военных генерал – губернаторов) лиц, не только известных своей издавна засвидетельствованной и ничем непоколебленной и незаподозренной преданностью Единой Царской Самодержавной власти, но и способных решительно и без колебаний на борьбу с наступающим мятежом и анархией; в сем отношении они должны быть единомышленны и твердо убеждены в том, что никакая иная примирительная политика невозможна. Они должны, кроме того, клятвенно засвидетельствовать перед лицом Монарха свою готовность пасть в предстоящей борьбе, заранее на сей случай указать своих заместителей, а от Монарха получить всю полноту власти.

      II. Государственная Дума должна быть немедленно Манифестом Государя Императора распущена без указания срока нового ее созыва, но с определенным упоминанием о предстоящем коренном изменении некоторых статей (86, 87, 111 и 112) Основных Законов и Положений о выборах в Государственный Совет и Думу.

      III. В обеих столицах, а равно в больших городах, где возможно ожидать особенно