Визариум. Проникновение миров. Коллектив авторов

месте. Как же – «доченька-кровинушка из дому уходит»! Готовит, а сама плачет. Чего, спрашивается?

      Она закончила намыливать голову, сделала полшажка назад, подставляясь под струи воды. Завтра роспись, банкет в ресторане, потом… Что будет потом, додумать не успела. Вода, только что в меру горячая, начала стремительно остывать. Мысленно чертыхнувшись, девушка попыталась нашарить регулятор смесителя. Расположение рукояток в душевой кабинке она знала на ощупь, но в этот раз ничего не получалось, пальцы лапали пустоту. Снова чертыхнувшись, теперь вслух, Яна попятилась, ударилась плечом о полочку. Что-то влажно шлёпнулось под ноги. Засипев не столько от боли, сколько с досады, она протёрла глаза, открыла. И остолбенела.

      Задняя стенка кабинки исчезла. На её месте зияла дыра, иссиня-чёрная, дышащая холодом. Два громадных, круглых как блюдца глаза таращились на девушку из темноты. Зрачков у этих глаз не было. Рот сам собой открылся для вопля. Но мгновением раньше из дыры вылетел пучок нитей. Спеленали, намертво прилипая к влажной коже.

      Полчаса спустя мама Яны заглянула в гостиную, подозрительно посмотрела на застывшего перед экраном телевизора мужа. Попеняла укоризненно:

      – Сколько мне ждать? Или я должна каждого персонально приглашать? Яна у себя?

      Мужчина повернулся к ней, неуверенно пожал плечами.

      – Она же в душ пошла. Я думал, мы её ожидаем…

      – До сих пор в душе?! Что можно мыть столько времени?

      Подошла к двери ванной комнаты, прислушалась. Постучала, окликнула громко:

      – Яночка, ты там не заснула?

      Ни ответа, ни иных звуков, кроме шума льющейся из душа воды. Женщина приоткрыла дверь, заглянула. Нахмурилась. Быстро вошла, раздвинула створки кабины. Из упавшей на пол бутылочки вытекали остатки шампуня, смешивались с горячей водой. Длинный русый волос запутался в сеточке водостока. Больше в кабине не было ничего. И никого.

      Хороший выдался день. Во-первых, зарплата – всегда хорошо. Во-вторых, обмыли её с бригадой душевно и в меру экономно, поэтому Бодя возвращался домой со спокойной совестью, – жена пилить не станет. Всё оттого, что у Верки в генделике сегодня акция на пиво. А водка у неё всегда самая дешёвая в городе, «лайт-цены для постоянных клиентов». И в-третьих, Бодя сумел удержаться в пределах нормы, шёл домой на своих двоих, а не повиснув на плече у Ромчика, по обыкновению.

      Мысль о Ромчике заставила оглядеться по сторонам, – где он, собственно? Из генделика они выходили вместе, Бодя это точно помнил. Хотел возвращаться, искать друга, но мигом передумал. Водки было выпито в меру, однако с акционным пивом он переборщил. Теперь оно просилось наружу, и следовало поспешить домой, чтобы не опозориться.

      Минуты через три Бодя понял, что до родного унитаза пиво не донесёт. Благо подъезд соседней девятиэтажки открыт. Пудить в чужих подъездах – безобразие, но, как говаривал бригадир, «лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь». Воровато оглядевшись, он юркнул в дверь. Прошёл под лестницу, куда почти не доставали лучи тусклой лампочки. Кайф…

      Сзади зашуршало. Шаги неуверенные, шаркающие. Не иначе, какой-то старухе не спится, на вечерний моцион выползла. Ну ползи, ползи. Нет, остановилась прямо за спиной.

      – Чего стала? Кино тебе тут, что ли? – буркнул Бодя. – Иди, куда шла!

      Молчит, не уходит. Как назло, пальцы не могли справиться с пуговицами на ширинке. Ну и ляд с ними! Он обернулся. И остолбенел, глаза полезли из орбит. «А водка у Верки палёная…» – подумал.

      Эта мысль стала последней в Бодиной жизни.

      Шоссе было пустынным по причине раннего часа. Солнце высоко поднимется, прежде чем горожане вылезут из постелей, соберут вещички и рванут к морю наслаждаться последним летним уикендом. Ярослав соней и лежебокой не был. Выехал так, чтобы попасть к открытию поселкового рынка. Купить помидорчиков с огурцами, виноград, груши, сладкую местную креветку, ещё тёплые духовые пирожки, деревенскую ряженку, – натуральную, полезную, не в пример магазинным йогуртам. Затем – в пансионат. Разбудит девчонок, позавтракают – и в море, купаться! На два дня забыть о работе, о расследовании, забыть обо всём!

      Жена с дочкой уехали в пансионат накануне вечерним автобусом, но Ярославу пришлось задержаться в городе ради встречи, которую сам и назначил. Встречу можно было организовать в любой день и любое время, однако, учитывая личность вызываемого, Ярослав предпочёл это сделать, когда семьи в городе не будет. А обстоятельства, на встречу подвигшие, заставляли её не откладывать.

      Сапелкин был настоящим, классическим бомжем – вонючий, в драных засаленных обносках, заросший щетиной, с непрестанно хлюпающим красным носом. Ярослав подловил его рядом с логовом. Там же, за широкими трубами теплотрассы, они и уселись поговорить – подальше от посторонних глаз и ушей. Ярослав разлил водку по пластиковым стаканчикам, нарезал и разложил на газетке батон, круг полукопчёной колбасы, плавленые сырки. Сам он водку не любил, пил редко, тем более в такой компании. Но сейчас требовалось выказать уважение. Уважение Сапелкин оценил не меньше, чем угощение, поэтому историей своей поделился охотно,