Братство Башни. Александр Прозоров

в порошок! Это была покупательница? К тебе приставали на улице? Когда, где? Ты его знаешь?

      – Да никто, никто! – мотнула головой девушка, отпрянула, закрыла лицо подушкой: – Не смотри на меня!

      – Тогда почему? Что заставило тебя плакать? – отодвинул подушку молодой человек.

      – Это пустое! У меня бывает. Все уже прошло. Пустые мысли. Ты появился, и все уже прошло. Просто нервы. Женщины иногда плачут без причины, разве ты не знал?

      – Мужчины тоже порой выдумывают лишнее. Если я не узнаю, что заставляет тебя плакать, то навоображаю невесть чего и объявлю ему войну, – пригрозил потомок Темного Лорда. – Да такую, что половина Ла-Фраманса останется лежать в руинах!

      – Просто глупая фантазия, – наконец-то улыбнулась Франсуаза.

      – Какая?

      – Это неинтересно.

      – Скажи же, наконец! – взял ее за руку Битали. – Иначе уже я начну чудить. Я боюсь за тебя, Франсуаза. Мне нужно знать, что тебя мучает.

      – Я же говорю, глупые фантазии, – опять всхлипнула девушка. – Просто… Просто…

      – Что?!

      – Это навсегда! – Из ее глаз покатились слезы. – Эта пустота, нищета, эта бессмысленность! Я никогда не смогу ничего накопить! Мне не хватит денег на учебу, я никуда не уеду. Я до конца жизни буду ходить, как дура, в этот швейный магазин за два евро в час, я буду улыбаться старухам в надежде на пару центов чаевых. Я состарюсь в этой чертовой лавке. Буду краситься, как манекен, буду молодиться, пить вино по вечерам и гулять по набережной. Я никогда ничего не увижу, нигде не побываю, ничего не узнаю. Я, как мама, всю жизнь проведу между домом и магазином, между крашеными стенами тут и там, и больше ничего. Как червяк в яблоке – жрать и спать, пока не умру. И ничего не изменится! Ничего невозможно изменить! Мы тут все такие: жирные обреченные червяки-и…

      Она уже снова утирала красный нос и роняла слезы на подушку, плечи дрожали. Франсуаза отпихнула гостя, натянула одеяло на голову и заскулила под ним.

      Битали, раньше завидовавший безмятежности смертных, даже засомневался, что лучше: знать, что тебя убьют в течение ближайшего года, как бы ты ни бился и ни выкручивался, или быть обреченным на унылое серое однообразие длиной в полсотни лет. И хотя умирать юному магу очень не хотелось – он заподозрил, что есть кары куда страшнее.

      – Мы-то думали, что цепной Гроссер помилован, – пробормотал Кро. – А его, похоже, покарали безысходностью. От которой смерть только в радость.

      – Что ты говоришь? – выглянула заплаканная девушка.

      – Пойдем, я кое-что тебе покажу.

      – Что? – шмыгнула носом Франсуаза.

      – Твою мечту.

      – Это ты о чем? – недоверчиво переспросила она.

      – Ты не ослышалась. Твою мечту. Ты хочешь увидеть ее или нет?

      – Но как, где? Откуда ты знаешь, что я хочу?

      – Мечту словами не передать. – Битали поднялся, решительно откинул одеяло в сторону. – Ее можно только увидеть. Ты, как я понял, сегодня не работаешь?

      – Не смотри на меня! – Франсуаза закрыла лицо ладонями. –