Притягательный дерзкий лжец. Кристина Лорен

ухмыляясь, я кладу ее в банку.

      Проследив за моей рукой, парень возвращает взгляд на меня.

      – Ух ты. Здорово!

      Прочитав этикетку на банке, он спрашивает:

      – «Автомобильный фонд»? Что это?

      – Так, ничего, – отвечаю я, жестом показываю на сорта разливного пива и пытаюсь перевести разговор: – Так что вы пили, парни?

      – Ты только что заработала доллар, но так ничего и не расскажешь?

      Я заправляю выбившуюся прядь за ухо, понимая, что он не сделает заказ, пока я не отвечу.

      – Все просто – мне повезло потому, что я уже много раз слышала эти «Ямочка – ямочки», – говорю я. На самом деле причина моей однодолларовой удачи в том, что чаще, чем собственное имя, я слышу про них. На щеках у меня глубокие ямочки, и я бы соврала, не признавшись, что это одновременно самая любимая и нелюбимая черта в моей внешности. Вместе с выгоревшими на солнце прядями моих и без того светлых волос и веснушками они делают меня похожей на типаж так называемой соседской девчонки. Показывая большим пальцем через плечо, я продолжаю: – А Фред не верит, что это происходит так часто, как я ему говорю. И мы решили устроить небольшое пари. Доллар, когда меня называют Ямочкой или упоминают их. Я уже собираюсь купить машину.

      – На следующей неделе ставка та же, – где-то позади меня ворчит Фред.

      Телефон любопытного парня снова оживает, но на этот раз он на него не отвлекается, даже не проверяет. Вместо этого засовывает его в задний карман джинсов, смотрит то на меня, то на Фреда и улыбается.

      А я чувствую, что мне нужна передышка. Прямо сейчас.

      Если до этого я думала, что парень красив, то это было просто ничто по сравнению с тем, как сейчас от улыбки преобразилось его лицо. В глазах загорелись огоньки, и все его высокомерие просто… испарилось. Его кожа чистая и загорелая, и женщины, должно быть, гадают, каким же хайлайтером он пользуется, если, окрашивая румянцем его щеки, она практически светится. Заостренные черты лица смягчаются, а в уголках глаз образуются морщинки. Я понимаю, что это всего лишь улыбка, но не могу решить, что мне нравится больше – полные губы, белые идеальные зубы или то, как один уголок рта приподнимается выше другого. Это заставляет меня хотеть улыбнуться в ответ.

      Он крутит перед собой подставку для бокала и продолжает мне улыбаться.

      – Выходит, ты не считаешь меня оригинальным, – замечает он.

      – Я вообще ничего про тебя не считаю, – ухмыляюсь я в ответ. – Но приходится признать, что ты прав, ведь прямо сейчас я опять заработала на этом деньги.

      Он бегло оглядывает мои щеки.

      – Эти ямочки просто потрясающие, и я могу себе вообразить куда худший повод прославиться. Никто не назовет тебя Деревянной Ногой или Бородатой Леди.

      Нет, этот парень даже не пытается быть милым.

      – Ладно, вернемся к пиву, – говорю я. – Бутылочное, разливное?

      – А, это как ты говорила… «Хайнекен»? Ну, пожалуйста, расскажи, с чего ты взяла, что я это заказал? Думаю, мое уязвленное самолюбие заслуживает такую малость.

      Я бросаю взгляд