Формула первой любви. Светлана Лубенец

с дополнительной физико-математической подготовкой, а Пономаренко – в «Г» – обычном, общеобразовательном. Люда часто решала за Вову задачки по геометрии и физике, примеры по алгебре, помогала с информатикой и даже иногда чертила чертежи. Пономаренко, гуманитарий душой, писал за нее сочинения по литературе, рефераты по истории и иногда переводил английские тексты. Они были довольны друг другом и считали себя почти родственниками.

      Когда Вовина тарелка опустела, он сладко зажмурился и сказал:

      – Щи у вас, Людка, супер! Моя маман такие не умеет варить. Кастрюлю бы съел!

      – И не надейся! – усмехнулась Люда и на всякий случай убрала от него подальше тарелочку с хлебом.

      – Да это я так… к слову… Я тебе сейчас за эти щи такую новость скажу: умереть – не встать!

      – Да что ты там скажешь, – отмахнулась от него Люда, составляя тарелки в раковину. – Все твои новости у тебя на лице написаны. Небось «четвертак» по физике отхватил? За те задачи, что вчера решали?

      – При чем тут физика с дурацкими задачами, когда Сеймура к вам в класс переводят!

      – Как это переводят? – удивилась Люда.

      – Так это! Для исправления!

      Новость, которую так торжественно поведал Пономаренко, действительно оказалась до того сногсшибательной, что от нее вполне можно было умереть и не встать.

      – Ты хочешь сказать, что Сеймур Исмаилов будет учиться в нашем классе?

      – Именно это я тебе уже и сказал!

      – Ничего не понимаю… Как же он с нашей математикой справится?

      – Ну… не знаю… Как-нибудь справится… А если не справится, может, перестанет выпендриваться! У нас он считает себя самым крутым, а у вас его мигом пообломают! Один Влад Кондратюк чего стоит!

      – И все-таки непонятно… Почему его переводят?

      – Я же сказал: для исправления! Достал уже всех! Похоже, что на прошлом педсовете решили провести с ним такой педагогический эксперимент.

      – А если он не согласится?

      – Да кто его будет спрашивать! Не согласится – из школы вообще вышибут!

      – Слушай, Вовка, а что он такого сделал, чтобы из школы… ну… как ты говоришь, вышибли?

      – Вообще-то, не знаю. Только по его персоне даже специальное родительское собрание проводили и что-то там решали, представляешь?

      – Ну и что твои родители говорят?

      – В том-то и дело, что ничего! Молчат! Рыбами! Говорят, не моего ума дело!

      – Ну а ты?

      – А я не дурак! Я говорю, если вы мне не скажете, что он натворил, то я по нечаянности тоже могу такое же сделать, и вы же будете виноваты, что не предупредили!

      – А они?

      – А они глаза выпучили и сказали, что у меня ума для этого не хватит и повода не будет.

      Растерянная, Люда даже забыла, что кормить Пономаренко больше ничем не собиралась. Она навалила ему полную тарелку макарон с сыром, чему он несказанно обрадовался и тут же принялся уплетать их за обе щеки.

      – Неужели ничьи родители вашего класса так и не проболтались?

      – Представь