Мой город 6. История Марьи и ее путешествие во времени и пространстве. Дмитрий Георгиевич Боррони

Какая женщина может родить на страдания? Только та женщина, которая никогда не знала, что такое страдания. Ведь если бы она это знала, то вряд ли она обрекла бы своего единственное и несравненное чадо на страдания. Это не что иное, как факт. Факт, который неопровержим другими и всеми нами – женщинами. Только изверг может обречь свое единственное и несравненное чадо на столетнее страдания. Впрочем, доживи до ста лет. При нынешней жизни правительство РФ считает, что критический возраст – это шестьдесят лет. И не уходя на пенсию можно просто умереть. Страшно. Страшно за бедующее России. Страшно за ее слепоту. Впрочем, Россия – это не СССР, а СССР – это не Россия. Ведь Россия была при царизме, до 1917 года, а СССР до 1991 года. Кто мы сейчас россияне! Душа болит так как не могу ответить на единственный вопрос, кто мы такие? Ведь переименовав СССР в Россию, дух СССР еще будет жить долго. Мы кто? Если мы из России, то кто мы? Россияне или Русиче. А может быть мы коммунисты? Ведь только коммунисты шагают по струнке, и за 75 лет коммунизма мы привыкли быть рабами своих же оков, и в этом наша проблема. Мы из СССР, а в СССР все было по правилам, и это было правильно. Сейчас я как никогда понимаю мою матушку Клавдию Ивановну. Мама была права, и теперь я отдала бы все, чтобы вернуть ее обратно, и то время, когда у меня были ноги. Да матушка, я сожалею о том, что произошло. Что я не слушала Вас матушка, и поступив по- своему я стала на всю жизнь инвалидом. – иронично усмехнулась. – Инвалидом- колясочником. Мои размышления прервала Рита. Она поинтересовалась: «Вы в порядке?» – она увидела, что я задумалась и отвлеклась от их с ней разговора. Я посмотрела на нее и сказала: «Со мной все в порядке. – затем я добавила. – Просто я вспомнила свою жизнь, и если бы было возможно, то я прожила бы жизнь совсем по-другому». – Рита посмотрела на меня и спросила: «Как это произошло?» – Я рассказала Рите свою историю, а затем добавила: «Никакое действие не остается без внимания». – Рита не поняла, что я имею в виду, но потом она поняла, что я имела в виду. Да, все правильно, наши собственные ошибки и идиотизма, которое приводит порой нас к трагедии стало бичом общество. Я спросила Риту: «Кто Вас определил в этот центр?» – На что Рита ответила: «Моя сестра. – сказала она и пояснила. – Я мешала ей жить, и она… – она сделала длинную и грустную паузу, а затем с угрюмым унынием добавила. – Ну кто будет всю жизнь заботиться об инвалиде, когда жизнь так и блещет». – Я поняла Риту. Она была права; никто не захочет всю свою жизнь заботиться об инвалиде, когда у каждого человека есть своя жизнь, и каждый прожить ее хочет без заботы о каких-то инвалидах, только в свое наслаждения и удовольствия. Вскоре я узнала, что ее мать умерла, а отец узнав, что Рита родилась с ДЦП, бросил их. Где он сейчас? Никто не знал. Оставив ее на попечение сестры от первого брака, та повозившись с ней около месяца или больше, избавилась от нее отдав ее в центр инвалидов. Кто будет заботиться об инвалиде, если он самостоятельно даже на толчок не сядет, а помыться это вообще целая история. Вот такая история.