Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева. Александр Архипов

же гостинице, но, насколько это возможно долго, держать в тайне свою связь с проверяющими из Главка.

* * *

      Домой я приехал пораньше. Впереди меня ожидал тяжёлый разговор с беременной невестой, с нетерпением ждущей дня бракосочетания, и Женькой, мечтающей о танцах и салюте. На удивление, Женька сама бегала по квартире в компании своих друзей.

      – Мама с Фирочкой Самойловной к портнихе пошли платье на второй день свадьбы мерить, а меня на хозяйстве оставили, – улыбнулась всеми, что были, зубами Женька, показывая на крутящихся под ногами кота и собаку.

      «Казнь откладывается, но не отменяется», – подумал я, раздеваясь.

      – О, пап, а хочешь, я тебе один секрет покажу? – заговорщицким тоном спросила меня Женька и, взяв за руку, повела в спальню.

      Там она сдвинула створку двери большого купейного шкафа и, ткнув пальчиком в непрозрачный целлофановый чехол, попросила:

      – Сними, пожалуйста, я не достану.

      Я послушно снял то, что меня просили, и положил на кровать. Женька аккуратно расстегнула молнию и восторженно заголосила, во весь рот, улыбаясь дырочками от недостающих зубов:

      – Смотри! Смотри, какая красота!

      Честно говоря, на вешалке было трудно себе представить всё великолепие этого шедевра портняжного искусства, но даже подполковник полиции смог понять, что перед ним свадебное платье. Нежно-голубое, переходящее в бирюзовое, воздушное, с огромным переливающимся шлейфом… и стразики, стразики, стразики…

      – Жень… – зачарованно пролопотал я.

      – А… – не отводя от платья заворожённого взгляда, ответил ребёнок, оцепенев от восторга.

      – А ты в курсе, что жениху нельзя перед свадьбой показывать свадебное платье? Примета плохая.

      – Какой же ты жених, Чапаев? Ты уже мой папа, – без доли сомнения ответила Женька, для полного успокоения взяв меня обеими ручками за руку.

      Щёлкнул замок входной двери, и Тимошка с громким радостным лаем бросился встречать хозяйку.

      – Атас! – громко шепнул я, судорожно помогая Женьке застёгивать молнию на чехле платья.

      – Ух ты! – раздалось из прихожей. Видно, были замечены мои туфли и ветровка.

      Мы с дочкой быстро переметнулись на кухню. Я открыл холодильник и, нахмурив брови, начал глубокомысленно изучать его недра. А Женька взяла альбом с раскрасками и, высунув язык, начала раскрашивать обезьяну в зелёный цвет. Наша слегка «кругленькая» мама, улыбаясь, подошла ко мне, поцеловала и как бы между прочим сказала Женьке:

      – Жень, а обезьяны зелёными не бывают.

      – А вот и бывают, – ещё сильнее нажимая на карандаш, сказала художница, – это зелёная макака.

      – Ксюш, а я в командировку уезжаю, – прячась за дверку холодильника, негромко произнёс подполковник полиции.

      – Зелёных макак не бывает в природе, а вот зелёные мартышки есть. Правда, не такие зелёные, как у тебя. Что, уже в понедельник? – выставляя из сумки на стол пакеты с молоком и кефиром, спросила Ксюша, пока ничего не подозревая.

      – Нет… –