Ники Лауда. Биография. Морис Хэмилтон

«Когда в тот день Ники пришел первым на «Оултон-Парке», его победа стала первой ласточкой, – сказал Мосли. – А ведь если кто-то настолько быстр на влажной трассе, это говорит о многом. Для меня такое качество в гонщике – одно из определяющих. Если бы рядом с Ники в команде был не Ронни, а кто-то другой, то его скрытый талант проявился бы раньше».

      Однако таланта, признанного или нет, могло бы и не хватить, когда дело дошло до выбора гонщиков на 1973 год, несмотря на желание обеих сторон. Лауда чувствовал, что сделал все, что мог, а команда, оценив жуткую машину, которую он получил в начале сезона, была готова пойти на уступки.

      4 ноября 1972 года Лауда вместе с Джоди Шектером (вскоре он получит грант на участие в гонках в Европе и со временем станет чемпионом мира) на кузовной машине March-BMW участвовали в девятичасовой гонке[25] на трассе «Кьялами» в Южной Африке. Лауда не только занял четвертое место, но и уезжал окрыленный: Херд обсуждал планы относительно модели March для F1 на следующий сезон. Херд был так увлечен техническим вызовом, который ставила перед ним новая модель F1 в новом сезоне, что не полностью осознавал – или не хотел осознавать, что финансовое положение у компании аховое. Как вскоре выяснит Лауда, ситуация не лучше, чем была год назад:

      В декабре я ездил в Бистер и Макс сказал мне, что денег на мое участие в F1 нет. Сказал, что я могу участвовать в F2 и тестировать машину F1, поскольку теперь они знают, что у меня это хорошо получается – поздновато для меня. Ну что тут скажешь? Я был в отчаянии. Денег нет, на мне долг в 2 000 000 шиллингов и контракта нет – главным образом из-за того, что пришлось гонять на этой дерьмовой 721Х.

      По дороге с фабрики March была мощная стена после знака «Стоп», где надо было свернуть направо или налево. Мне вдруг захотелось разогнаться и влететь прямо в нее: я не знал, как выплатить долг, и «Формула-1» мне явно не светила. Слава богу, это была минутная слабость, и я быстро совладал с собой. Но я отлично помню этот миг.

      Потом я стал размышлять: какой у меня выбор? Вернуть деньги не представлялось возможным, даже если у меня будет «нормальная» работа: на это бы ушла вся жизнь. Выходит, выбора у меня нет. Мне придется стать признанным гонщиком F1. И сделать это так, чтобы мне это ничего не стоило. Больше никаких кредитов.

      Мосли вспоминал:

      Ники рассказал мне об этом [о минутном желании покончить с жизнью] намного позже. На выезде с Мердок-роуд, где была наша фабрика, на основную дорогу есть крепкая стена. Ему пришло в голову: «Может, просто взять и со всем разом покончить?» К счастью, он передумал, но это был момент крайнего отчаяния.

      В основном с ним дело имел Робин – я мало общался с Ники, – но Робин ненавидел конфликты. Так что сообщить Ники плохую новость выпало мне. Такие моменты не забываются до конца дней. Я понимал, что каждым словом убиваю Ники, но выбора у меня не было. Потом он ушел и решил покончить с жизнью. Спустя годы мы часто говорили об этом. Это был на самом деле трагический момент. И раз Ники говорит о таких вещах, нетрудно догадаться, как глубоко было его отчаяние.

      Когда

25

Регламент подобных гонок на выносливость подразумевает смену гонщиков в одной машине на протяжении дистанции. – Прим. ред.