Все загадки мировой истории. Эдвард Радзинский

небу, – сказал Режиссер.

      – Федор Федорович, а может, снимем ее голой? – веселился Сережа.

      – Не надо голой! Голой не надо!

      – Но вы сказали: у Бертолуччи…

      – Не надо Бертолуччи! Бертолуччи нам не надо! Что у нас дальше?

      – Эпизод «Утро понедельника».

      Утром он проснулся и сразу увидел ее. Она стояла у стены, на нее падало солнце, и он подумал впервые: «А я ее люблю».

      – Ты не останешься?

      – Ты хочешь, чтобы я осталась?

      – Ну, если тебе нельзя…

      – Ой, ну при чем тут можно – нельзя…

      – Да, я хочу, чтобы ты осталась.

      – Хочешь, да? Ну тогда я, пожалуй, останусь…

      – Я придумал! – сказал Оператор. – Грандиозный переход к утру! Значит, утром он просыпается, видит ее… так, да? – И он зашептал что-то на ухо Режиссеру. – Гениально, да? И сразу – парк…

      – Главное – как можно меньше этого идиотского текста!

      А потом был парк, жаркий весенний день, и она двигалась в этом солнечном дне… и солнце на его ладони, когда она по ней гадала, и солнце в уголочке ее рта, и ощущение радостного, длинного, уверенного счастья, потому что тогда он еще верил, что самое настоящее счастье еще только будет… а думать так – тоже счастье!

      Он целовал ее, а она вырывалась и все говорила:

      – Не надо! Ну что хорошего!

      – Сережа, я вас жду! Текст!

      – Но вы же сказали – текста не надо…

      Режиссер сумрачно посмотрел на него, и Сережа начал читать:

      – «К вечеру они остались без денег. Дело было перед стипендией. Они сдали бутылки, сосчитали всю мелочь и купили колбасы, хлеба и пива…» – Здесь Сережа остановился и грозно заорал в мегафон: – Пиво-колбаса для эпизода!

      – Куплено, куплено, – сказала Женщина с никаким лицом.

      Сережа разочарованно продолжил читать:

      – «Они пили холодное пиво. Луч заходящего солнца пробил маленькую комнату. Красный шар грозно стоял над домами, но прохлада уже спускалась на город…»

      – Так, – сказал Режиссер и начал прохаживаться вдоль стены. – Так…

      На стене была народная надпись: «Начальник 2-го участка 3-го блока Вася – пидарас». Эту мудрость Сереже было велено закрасить под страхом смерти еще на прошлой неделе, но сейчас Режиссер ее не видел – его посетило вдохновенье.

      – Так… – повторял он самозабвенно, – так… – И обратился к Оператору: – Значит – он смотрит на нее, а она, как всегда, торопливо отвернулась. Он дотрагивается до ее щеки кончиками пальцев. Она, не оборачиваясь, медленно начинает тереться щекой о его пальцы. Потом она отодвинулась и…

      – Здесь написано: «Она не отодвинулась», – радостно сказал Сережа.

      – Она не отодвинулась, а все продолжала касаться щекою его руки.

      – Знаешь, сегодня в парке я вдруг подумала: вот когда-нибудь мы станем с тобою старичками и будем вспоминать об этом дне… Глупость! Глупость! Ни слова умного не могу с тобой сказать! Что за черт! Без тебя я с тобою так великолепно разговариваю…

      В тот вечер