Владивосток – Порт-Артур. Александр Чернов

Осипович, между прочим, столь же высоко оценивает Тирпица… Кстати, Вилли, ты не замечал, как они похожи? Даже внешне?

      – Бородищами своими, что ли? – Вильгельм раскатисто расхохотался. – Скажу тебе по секрету, это Альфред под твоих работает. Под Алексеева с Макаровым. Взял, да и зарастил свой отнюдь не героический подбородочек этакими воинственными лохмами в духе варварских вождей. Я, было, хотел заставить его сбрить эту лохматую гадость, как царь Петр Великий ваших бояр, но потом отстал. В конце концов, это его дело. Но с наградами для моих «азиатов» это ты верно решил. И Тирпица с Зенденом не забудь, пожалуйста.

      – Конечно. Хотя это самое малое из того, что я хотел бы сделать, однако пока могу лишь это. Но, поверь, в России принято платить за добро добром. И я, и все мы крайне признательны тебе за всю ценнейшую помощь, что ты оказывал и оказываешь нам в связи с этой войной, особенно по части радиотелеграфных станций, толовой взрывчатки и моторных катеров. Для Дубасова же, как и для Тирпица с Гольманом, понятно, главным было то, что мы окончательно согласовали наши позиции по Марианам: по углю и по секретной базе Безобразова на одном из этих твоих островов. После истории вокруг Бара это главный момент, по которому в Лондоне могут поднять крик вполне обоснованно. Но это все, как ты понимаешь, касалось только текущей японской кампании.

      В особенности же я благодарен тебе за поддержку в вопросе отсрочки подписания торгового договора и связанных с ним таможенных тарифов. Понимаю, как трудно будет бедняге Бюлову проводить через Рейхстаг новый вариант, который они с Коковцовым на днях согласовали, но полагаю, что он, Рихтгофен и Штенгель с моим новым премьером Столыпиным общий язык найдут. В итоге наши с вами выгоды будут обоюдными, а взаимные уступки – сбалансированными и вполне переносимыми на их фоне.

      И ты должен знать вполне определенно, что главным противником работы в России твоих Круппа, Тиссена и Сименса был фон Витте. Одной рукой подписывая с Бернгардом ваш вариант договора, другой он уже готовил подзаконные акты вполне в духе прошлых таможенных войн. Да, к сожалению, это так… Убирая господина Витте, несмотря на его прежние неоспоримые заслуги, я думал о нашем с тобой более тесном сближении, отодвигая от принятия решений главного проводника интересов галльского капитала, коим он стал в последние годы. И, судя по всему, галльского духа тоже. Конечно, я позаботился о том, чтобы не оставить у него горького осадка, однако прежних доверительных отношений между нами не будет. Он слишком горд и был слишком… огорчен неожиданностью этой отставки. Ну, да бог ему судья в его гордости. Главное, чтобы помнил, что в остальном – судья я.

      По секрету: мне пришлось поручить ответственным офицерам и чиновникам начать разбираться с возникшими в этой связи весьма неприятными вопросами. К сожалению, Сергей Юльевич не смог забыть мне еще прежней его отставки из Министерства финансов и завел дела с весьма неприятными личностями, чьи идеи колеблются от введения парламента, в лучшем