Слепой. Один в темноте. Андрей Воронин

компакт-диск в бумажном конверте с круглым полиэтиленовым окошечком. Судя по надписи на нерабочей поверхности, он содержал пользовательскую инструкцию к цифровому фотоаппарату «Олимпус». Выдвинув ящик письменного стола, Глеб небрежно смахнул туда деньги и включил компьютер. Кофеварка забурлила, с плеском извергла в стеклянную колбу струю курящейся пахучим паром темно-коричневой жидкости и астматически захрипела. Глеб выключил ее, перелил кофе в объемистую фаянсовую кружку и, прихватив с подоконника пепельницу, сел за стол.

      Компьютер уже загрузился. Сиверов вытряхнул компакт-диск из конверта и вставил в приемный лоток дисковода. Пока компьютер жужжал, шелестел и посвистывал, считывая с диска информацию, он глотнул кофе и одной длинной затяжкой добил сигарету.

      – Ну-с, посмотрим, что тут у нас, – пробормотал он, щелкая кнопкой мыши.

      Судя по выведенной на монитор информации, диск действительно содержал инструкцию по пользованию цифровой фотокамерой на четырех языках – английском, немецком, испанском и русском. Глеб выбрал русский и бегло, не вчитываясь, перелистал разделы. Это и впрямь была инструкция, и относилась она именно к фотоаппарату, а не к чему-нибудь другому.

      Просматривать иноязычные варианты данного любопытного документа Слепой не стал: и без того было ясно, что они не содержат ничего, кроме рекомендаций по правильному пользованию цифровой «мыльницей» с матрицей в пять мегапикселей. Снисходительно усмехнувшись (конспирация, батенька!), он врубил программу дешифровки – а может быть, распаковки, в этом Глеб разбирался слабо, – отхлебнул из кружки и закурил еще одну сигарету.

      Компьютер справился с задачей буквально в два счета. Глеб не выкурил сигарету и до половины, а на экране монитора уже возникло мужественное, с резкими чертами, хоть ты на монетах его чекань, покрытое ровным искусственным загаром лицо человека средних лет с короткой, обильно посеребренной ранней сединой прической. Правее фотографии располагался текст, содержащий анкетные данные, но Глеб не стал его читать, поскольку в последнее время это лицо стало все чаще мелькать на страницах газет, экранах телевизоров и в новостных сайтах интернета.

      Сиверов длинно присвистнул, хлебнул кофе и затянулся горьковатым дымом.

      – Так вот ты какой, северный олень, – негромко произнес он, обращаясь к фотографии на мониторе. – Ну что, олигарх, доигрался в политику?

      Собственно, до уровня богатства, по достижении которого человека в России начинают обзывать греческим словом «олигарх», Александр Леонидович Вронский пока не дотягивал. Мнения экспертов по оценке размеров его состояния заметно расходились, но до Абрамовича и Ходорковского ему было далеко. Тем не менее, он был богат, влиятелен, а в последнее время действительно начал активно интересоваться политикой. Разумеется, интерес этот вовсе не был бескорыстным: ни у кого на свете не повернулся бы язык назвать Александра Леонидовича Вронского глупцом,