Аллея кошмаров. Уильям Линдсей Грешем

это разузнать. Потому что если вы его бросите, то вам придется самостоятельно заботиться о себе и о детях, а это не так-то легко. Так что сегодня же вечером и попробуйте. Если он явится домой пьяный, уложите его спать. Говорите с ним приветливо. Пьяный – он как малый ребенок. Вот и обращайтесь с ним как с сыном, не ругайте и не корите почем зря. А наутро заверьте его, что все понимаете, окружите его материнской заботой и лаской. Потому что если муж вас любит… – Зена перевела дух и торопливо продолжила: – Потому что если муж вас любит, то не имеет значения, приносит он деньги в дом или нет. Не имеет значения, пьян он или трезв. Если у вас по-настоящему любящий муж, то держитесь за него покрепче и не отпускайте ни в горе, ни в радости. – Она осеклась; зрители зачарованно молчали. – Держитесь за него, потому что если вы с ним расстанетесь, то пожалеете об этом горше горького… А теперь, дамы и господа, если вы действительно желаете знать, как звезды влияют на вашу жизнь, вам не придется потратить ни пяти долларов, ни даже доллара. Я заранее произвела астрологические расчеты, и тот, кто захочет сообщить мне дату своего рождения, получит предсказание будущего, а также полное определение характера, консультацию о роде занятий, набор счастливых чисел…

      В дальние путешествия передвижная ярмарка диковин Аккермана – Цорбау отправлялась по железной дороге. Фургоны грузили на открытые платформы, а цирковые рассаживались по старым вагонам, и поезд грохотал сквозь ночь, пролетая мимо одиноких полустанков и депо, мимо товарных станций с составами порожняка, по мостам и эстакадам над долами и полями, где под сенью звезд вились сияющие реки.

      Под потолком багажного вагона, набитого грудами брезента и тюками с оборудованием, горела лампа. На расчищенном пятачке пола стоял большой фанерный ящик с просверленными в стенках вентиляционными отверстиями. Из ящика то и дело доносились шорохи. На тюках в углу жался гик, подтянув колени к подбородку.

      Ящик со змеями окутывало серое облако табачного дыма.

      – Остаюсь! – заявил майор Москит с упорством сверчка.

      Мартин-мореход, скривив левую щеку от сигаретного дыма, сдал карты.

      – Принимаю, – сказал Стэн. Его темной картой был валет.

      Самой крупной картой была десятка в руках у Мартина.

      – И я тоже, – сказал Джо Пласки с неизменной улыбкой Лазаря.

      За спиной Джо горбился Бруно в пальто, обтянувшем широкие плечи. Он напряженно, разинув рот, вглядывался в карты Джо.

      – И я, – заключил Мартин и сдал карты.

      Стэну достался еще один валет.

      – Тебе это дорого обойдется, – небрежно сказал он Мартину, скидывая пустышки.

      Мартин сдал себе еще одну десятку.

      – Переживу.

      Майор Москит, чья младенческая голова была вровень с верхушкой ящика, еще раз глянул на темную карту.

      – Ох ты черт!

      – Что ж, дальше без меня, – миролюбиво сказал Джо.

      – Ja, пусть поборются, – добавил Бруно. – А мы отдохнем.

      Мартин