Дураки умирают. Марио Пьюзо

для оправдания своего поведения.

* * *

      К моему удивлению (но не Лансера), я превратился в потрясающего журнального писателя. Я мог написать приключенческий рассказ, а мог и военный. Я мог написать любовную историю с элементами эротики. Я мог написать едкую рецензию на фильм и сухую на книгу. А мог написать и восторженную, отчего у людей появлялось желание пойти в кино или купить книгу. Все эти материалы я никогда не подписывал своей фамилией. Не потому, что стыдился. Я знал, что это мусор, но мне этот мусор нравился. Нравился потому, что никогда раньше во мне не проявлялся талант, которым я мог гордиться. Я был плохим солдатом, плохим игроком. У меня не было хобби, я терпеть не мог возиться с автомобилем. Я не посадил ни одного растения. Я плохо печатал, даже не мог назвать себя первоклассным взяточником. Да, конечно, я был писателем, но и тут похвалиться мне было нечем. Писательство мое больше напоминало религию. А теперь у меня действительно прорезался талант, я показал себя первоклассным журнальным поденщиком, ремесленником, мастером на все руки, и мне это нравилось. Особенно тем, что теперь я неплохо зарабатывал. Законным путем.

      За журнальные публикации я получал порядка четырехсот долларов в месяц, со службы приносил около двух сотен в неделю. Хорошие заработки словно добавили мне энергии, и я взялся за второй роман. Эдди Лансер тоже писал новую книгу, так что при встречах мы говорили в основном о наших романах, а не о журнальных материалах.

      Мы стали такими хорошими друзьями, что через шесть месяцев он предложил мне место главного редактора одного из журналов. Но мне не хотелось терять штуку, а то и две ежемесячных взяток. Я брал их почти два года, не испытывая никаких проблем. И уже начал склоняться к мнению Фрэнка. Тоже решил, что в обозримом будущем никаких изменений не предвидится. По правде говоря, мне все еще нравилось быть преступником.

      Я и представить себе не мог более счастливой жизни. Слова сами ложились на бумагу, каждое воскресенье я возил Вэлли и детей на Лонг-Айленд, где дома на одну семью росли как грибы. Мы уже присмотрели подходящий дом. Четыре спальни, две ванные и первый взнос всего десять процентов при цене в двадцать шесть тысяч долларов, с отсрочкой вселения на двенадцать месяцев. В общем, пришла пора попросить Эдди Лансера о маленьком одолжении.

      – Я всегда любил Вегас, – сказал я Лансеру. – И хотел бы написать про него статью.

      – Сколько угодно, – ответил он. – При условии, что ты не забудешь упомянуть шлюх. – И он оплатил мне все расходы. Обсудили мы и цветную иллюстрацию. Это занятие нам обоим очень нравилось. Как обычно, лучшую идею предложил Эдди. Роскошная, практически обнаженная девица, исполняющая танец живота, из пупка которой выкатываются красные кости. Придумали мы и название: «Попытай счастья с девочками Лас-Вегаса».

      Но сначала мне пришлось выполнить еще одно задание редакции. Я воспринял его как подарок. Мне поручили взять интервью у самого знаменитого писателя Америки, Озано. Интервью предназначалось для флагманского ежемесячника издательского дома «Эвридей лайф». После