Дмитрий Хворостовский. Две женщины и музыка. Софья Бенуа

Красноярске я был в сентябре, и в Москву на концерт в консерватории мы приехали вместе.

      Мой отец – инженер-химик, но, сколько себя помню, он всегда пел, у него чудесный баритон, он мог бы, должен был бы стать профессионалом, но жизнь сложилась иначе – не по его вине.

      Но для меня он всегда был примером увлеченности, преданности певческому искусству. Я вырос на этом.

      Его искания происходили на моих глазах и потом, когда началась моя собственная певческая карьера, оказалось, что все это так запало в мою вокальную память, что многие технические трудности я благодаря этому преодолел легче, чем другие студенты.

      Конечно, мне помогли стать на ноги педагоги, но во главу угла я ставлю своего отца. Я стал певцом благодаря его поддержке, его великому желанию, чтобы я им стал, чтобы музыка не прошла мимо меня».

      Глава 2. Ностальгия, улыбка и боль, или «О бабушке милой замолвите слово…»

      О детстве и ранней юности певца известно мало, мы попытаемся собрать его жизнь из разрозненных кусочков, как дети собирают красочные пазлы. Психологи твердят, что все наши страхи и комплексы родом из детства; большинство наших проблем уходят своими корнями в первое десятилетие. Мол, оттуда – от недолюбленности, недопонимания – наши самые распространенные комплексы: неуверенность в себе, неумение принимать решения, страх ответственности и другие… А если детство было тем, что называют в песне «прекрасное далеко»? Тогда оттуда – наши победы, наша уверенность, востребованность и самодостаточность?!

      Если последнее – верно, и детство певца было безоблачным, то отчего он старается не говорить не только о себе, но и о своих близких, о своем детстве и взрослении? Откуда эта замкнутость? Хочется верить, что эта черта всего-навсего предусмотрительная осторожность человека, который не хочет, чтобы все, кому не лень, заглядывали в его семейные шкафы в поисках тайных и грязных вещей. Он – выше этого! Он – гений на оперной сцене, а небожителям не пристало делиться багажом своей души, достаточно того, что они делятся со всеми своим неисчерпаемым талантом. Вот ведь говорил же[7]:

      «– А о себе? Крайне редко. И не люблю об этом говорить – очень интимные вещи.

      – Можете тогда сказать, какое воспоминание из юности наиболее приятно вам?

      – Какие-то наши семейные собрания, сборища. Потому что, пока дедушка, отец папы, был жив, мы очень часто весело проводили время. Собирались, да и вообще жили очень дружно. После того как дедушки не стало, наша семья распалась. И это в принципе не уникальный пример – часто так происходит… Я вспоминаю свою бабушку, с которой рос, мать моей мамы. И воспоминания о ней вызывают и ностальгию, и улыбку, и боль… Но чаще улыбку… Интересно, что моей жене (она итальянка) через меня каким-то образом передались некоторые словосочетания, которые были присущи моей бабушке, – а она у меня была наполовину немка, но родившаяся и выросшая в сибирской деревне. И этот сибирский говор, эти обороты словесные, очень острые иногда, – каким-то образом трансформировались в моей Флоранс, Флоше. Когда слышу это от неё, мне так приятно

7

http://www.liveinternet.ru/users/4247640/post319546156/