Отель с привидениями. Уилки Коллинз

с одним-единственным словечком от вашего имени, мисс, то чаша весов, как говорится, может, и склонилась бы в его пользу. Для господ частная рекомендация большое имеет значение.

      Она снова замолчала, снова вздохнула и уставилась в ковер, словно имела причину стыдиться за себя.

      Агнес стала утомлять таинственность, с которой высказывалась ее гостья.

      – Если ты хочешь, чтобы я повлияла на кого-нибудь из моих друзей, почему ты не назовешь имя?

      Жена курьера пустила слезу:

      – Мне стыдно, мисс.

      – Что за чушь, Эмили! Либо назови имя, либо оставим этот разговор.

      Эмили предприняла последнюю отчаянную попытку. Она судорожно скомкала платок и выпалила:

      – Лорд Монтбарри.

      Агнес поднялась и взглянула на нее.

      – Ты меня огорчаешь, – сказала она ровным голосом, хотя такого лица жена курьера у нее никогда прежде не видела. – Ты достаточно знаешь, чтобы понимать невозможность для меня сношений с лордом Монтбарри. Я всегда предполагала в тебе некоторую чуткость. Очень жаль, что я ошиблась.

      При всей своей потерянности Эмили как должное восприняла упрек. Она понуро скользнула к двери.

      – Простите меня, мисс. Ей-богу, я не такая дурная, как вы думаете. Все равно простите меня. – Она открыла дверь.

      Агнес позвала ее. Это извинение с оговоркой смутило ее честное и великодушное сердце.

      – Погоди, – сказала она. – Нельзя так расставаться. Я не хочу обмануться в тебе. Что, по-твоему, я должна сделать?

      На сей раз Эмили у хватило ума отвечать без околичностей:

      – Мой муж отошлет свои рекомендации лорду Монтбарри в Шотландию, и я хотела, чтобы вы позволили ему приписать в письме, что, мол, знаете его жену с детства, что благополучие в нашей семье вам не безразлично. Сейчас я уже этого не прошу, мисс. Я теперь вижу, что я плохо придумала.

      – Да так ли уж плохо? – Нахлынувшие воспоминания и нынешние горести заступались перед Агнес за эту женщину. – Не бог весть что ты просишь, – сказала она с отзывчивостью, на которую всегда была готова. – Но вряд ли я могу допустить, чтобы в письме твоего мужа упоминалось мое имя. Повтори еще раз, что именно он хочет сказать.

      Эмили повторила и еще подала совет, в глазах людей непишущих исполненный особого значения:

      – Может, вы проверите, мисс, как это смотрится в письме?

      Смешная мысль, но Агнес уступила.

      – Если я позволю вам упомянуть мое имя, то нужно решить, что именно вы должны сказать.

      И она набросала несколько простых и ясных слов: «Осмелюсь доложить, что мою жену ребенком знала мисс Агнес Локвуд, которая по этой причине отчасти заинтересована в моем благосостоянии». Упоминание ее имени в одной-единственной фразе даже не предполагало, что Агнес могла это позволить или вообще об этом знала. Поборов последние сомнения, она передала листок Эмили.

      – Твой муж должен переписать это в точности, ничего не меняя, – предупредила она. – Только на этом условии я выполню твою просьбу.

      Эмили была растрогана до глубины