Дни стужи. Максим Макаренков

среди одиноких экзальтированных дам средних лет, принесли столько цветов, что сейчас они горкой лежали вдоль парапета.

      Занесенные снегом.

      Жалкие.

      Мертвые.

      Полицейское оцепление уже сняли, но Иван все же оглянулся – не оставляло ощущение чьего-то присутствия.

      – Пасут, все правильно, – не поворачивая головы, сказал Стас. – Как и положено. Мало ли кто заявится.

      По роду бывшей службы он хорошо знал систему наблюдения, растянутую над центром Москвы. Понятно, что с того времени она уже не раз поменялась, но принцип – принцип недреманного ока над Кремлем – остался.

      Иван лишь пожал плечами.

      – Смотри, стреляли примерно отсюда, – Иван сделал пару шагов назад и вбок. Сразу за его спиной оказалась смотровая площадка, которой заканчивалась лестница с набережной. – Убийца, если верить тому, что написано в газетах, поднялся по лестнице и оказался точно за спиной Говоруна.

      Иван поднял руки, сказал «бамм», изображая выстрел.

      – Две стрелы, обе точно туда, куда нужно. С нескольких шагов. После быстрого подъема по лестнице. Ночью.

      – После чего к нему сразу же подлетают сани и уносят в неизвестном направлении, – подхватил Стас. – Слушай, это ж отрепетировано должно быть по секундам. Да и стрелка такого в подворотне не найдешь. Я лично за всю жизнь пару человек видел.

      Подумав, добавил:

      – Ну трех.

      – Сделаем себе заметочку и пойдем дальше. – Иван поднял голову, всмотрелся в серую завесу. – Дай-ка я поверху гляну.

      – Ну глянь, – хмыкнул Стас, – потом не говори, что я не предупредил.

      Иван чуть сощурился и глянул. Пространство вокруг было прочерчено едва заметными синеватыми штрихами, а чуть поодаль, ближе к стене Кремля и собору, висели в воздухе три зеленоватых переливчатых шара.

      Ведун поморгал, потер глаза.

      – Насмотрелся? Теперь с полчаса в глазах песок будет.

      – Ладно тебе, не занудствуй. Что тут видеть, тут от защитной магии аж воздух гудит. Летучих сторожей одних три штуки подвешено. Да еще слухачи круглосуточно где-то за стеной, – Иван кивнул в сторону Кремлевской стены, – сидят, пространства щупают. И вот так спокойно убийца поднимается на мост, стреляет и уходит?

      – Ты это к чему ведешь, Ваня? – прищурился Стас.

      – Сам пока не знаю. А вот что я продрог и ноги промокли – знаю.

      – Так нечего пижонить. В твоих штиблетах только по паркетам расхаживать, – не преминул поддеть друга Стас. – Но делать нам тут больше нечего, это ты прав. Пойдем-ка куда-нибудь в тепло да и покумекаем, что нам делать дальше.

      – А поехали на Су… – начал Иван.

      – Нет. Я не буду смотреть, как ты жрешь своих чертовых змей, – не дал ему договорить Стас.

      Об этом они спорили до хрипоты. Иван до безумия любил блюдо, которое подавали только в одном заведении Москвы. Уже много лет хозяин небольшого трактирчика разводил ужей-желтобрюхов, откармливал молоком и подавал с рисом под секретным желтым