Камасутра от Шивы. Наталья Солнцева

не страдает. Мозги у нее варят, дай бог каждому в ее возрасте.

      – И на старуху бывает проруха: любопытство подвело, – продолжала знахарка. – Мимо шла и не удержалась, бес попутал! Он-то мне и дал по затылку, чтоб в другой раз неповадно было.

      Она будто заново пережила, как несколько лет назад шла ночью за «лунными» травами и заглянула в окно нефедовского дома. А там – оборотень, весь в блестящей чешуе! Зыркнул на нее жутко, и упала она замертво. Спасибо добрым людям, не оставили помирать, отвезли в район к доктору.

      Лавров сдерживал смех, представляя ту картину. Голый человек, обмазавшись блестками, вероятно, сам испугался прилипшего к стеклу лица Митрофанихи. А другой любопытный ударил бабку по голове, чтобы не спугнула «оборотня». Он сам хотел узреть каббалистический обряд вызова царицы Савской[3].

      – Чего скалишься, милай? – обиделась старушка. – Думаешь, я из ума выжила?

      Глория сердито толкнула его в бок, и он поспешно извинился.

      – Авдотья Митрофановна, неужели тот чертов дом удалось продать?

      – Нашелся храбрец, не побоялся злого духа, который там обитает. Его все соседи отговаривали, а он уперся – куплю да куплю. Всю жизнь-де мечтал пожить в доме с привидением. Вольному воля!

      – А что он за человек? – допытывалась Глория. – Кто таков?

      – Я у него документ не спрашивала. На вид молодой, культурный. Назвался ученым. Мол, будет изучать фена… фе…

      – Феномен, – подсказал сыщик.

      – Во-во! Феномен нефедовского дома. Приклеилось к нему энто имя. Паша-то покойный, один из всех Нефедовых приезжал на дачу. И зимой, и летом, и осенью. Грибную охоту уважал, рыбалку. Когда сам отдыхал, когда с другом…

      По лицу Глории пробежала печальная тень. «Друг», которого упомянула Митрофаниха, был ее покойный муж Толик.

      – Теперя нет Паши, – заключила знахарка. – Утоп. Все прочие, кто до него в доме селился, плохо кончили.

      – А как нынешний хозяин? В порядке?

      – Покамест жив, дочка. Землю удобряет, видать, грядки решил завесть, а руки-то не доходят. Только навоз возит да в кучи складывает.

      – Навоз? – удивился Лавров, вспомнив коричневую кучу у сарая.

      – Ага! Землица не вскопана, зато навоз во дворе гниет и смердит на всю округу.

      Сыщик потел и злился. Нашли о чем рассуждать – о навозе! А он тем временем жарится на солнце, как шашлык на мангале.

      – И часто он тут бывает?

      – Ученый-то? Редко. Я мимо нефедовской дачи в лес хожу, за травами, а зимой за хворостом. Несколько раз видала свет в окнах. А в начале лета новый хозяин привез в дом полюбовницу.

      – С чего вы взяли? – усмехнулся Роман. – Может, то была его жена.

      – Полюбовница, – убежденно повторила бабка. – Я глянула и сразу смекнула, что она ему не жена. Прятал он ее от чужих глаз. А жену зачем прятать?

      – Логично.

      – И долго они пробыли в доме? – спросила Глория. – День, два, неделю?

      – Дня два.

      – А чем занимались?

      Знахарка смущенно потупилась и этим выдала себя с головой. Несомненно, она подглядывала за странной парой.

3

Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Копи царицы Савской».