Притворщик. Александр Шувалов

скамейке, охраняя сумки. Корявенько разогревшись, я надел перчатки и пошел колотить по груше в стиле «получи, праативный», попадая по ней через два раза на третий.

      – Мужик, эй, мужик!

      Не оборачиваемся, это, видимо, не нам.

      – Мужик, ты че, глухой?

      Надо же, это он, оказывается, меня звал.

      – Это вы меня?

      – А кого еще?

      – Я думал, не меня. Видите ли, все мужики сейчас к уборочной готовятся…

      – Очень умный, да?

      – Да как вам сказать…

      – Щас дам в репу, сразу станешь проще.

      – Не понял…

      – А хрен ли тут понимать, пошли на ринг, поработаем.

      – Видите ли, я не совсем в форме, может как-нибудь в другой раз…

      – Да, не ссы, я тихонечко. Поработаем пару раундов на технику и все, свободен.

      – А, может, все-таки…

      – Короче, ты уже достал. Или идешь на ринг, или я прямо здесь тебе настучу.

      Ладно, на ринг, так на ринг. Неловко протискивая тушку между канатов, я робко поинтересовался:

      – А какие правила?

      – А никаких правил, гы, гы, гы…

      Ладно, уговорил, речистый, никаких, так никаких. А сам-то, как видно, из боксеров будет, ишь, стоечку принял, пританцовывать начал, Рой Джонс хренов.

      Я шагнул вперед с опущенными руками, он скользящим шагом, двинулся мне навстречу. На его честном и бесхитростном личике можно было без особого труда прочесть весь план на бой, вернее, на избиение младенцев. Сначала он хлестко пробьет мне по печени с левой, ей же ударит в челюсть снизу, а потом добьет правым боковым в висок. Чтобы облегчить хлопцу задачу, я двинулся вперед и широко размахнулся правой рукой. Он шагнул левой ногой мне навстречу, и я тут же ударил его носком правой ноги под коленную чашечку. При правильной постановке носка ударной ноги, то есть не перпендикулярно, а под углом в сорок пять градусов к точке приложения удара, противник испытывает зверскую боль. Кроме того, у него становится на одно здоровое колено меньше. Все так и получилось. Он получил удар как раз в тот момент, когда переносил вес тела на левую ногу. Беднягу аж скрючило от боли, он согнулся и я добавил ему локтем по затылку.

      Оттащив отключившегося бойца с ринга, я подошел к его впавшим в ступор подельникам.

      – Ты шофер?

      – Я – хрипло ответил молодой прыщавый парень, самый хилый из них троих, и тут же был поощрен за откровенность указательным пальцем под кадык. Парень закашлялся и сполз со скамейки.

      – Э, ты че? – схватил меня за футболку третий. Если мне не изменяет память, в этой супергруппе он был старшим и звали его Вован. Я немного повернул его руку против часовой стрелки, затем потянул ее на себя и сразу – резко под углом вверх.

      – Ооой, ептть, ууу! – как сказал Станиславский, верю и сразу: ощущения при этом болевом такие, что ни в сказке сказать, болит все – запястье, локоть, плечо и даже волосы на заднице. Я развернул его и, когда он повернулся ко мне спиной, резко ударил его основанием ладони