Притворщик. Александр Шувалов

как отпраздновал?

      – Есть, что вспомнить, по-моему, он еще не до конца протрезвел.

      – Отпустили под подписку?

      – Самое интересное, что без всяких подписок и прочей ерунды. Все обвинения сняты, ни у кого никаких претензий.

      – С чего бы это?

      – Сам не пойму, четыре месяца пытались слопать, а теперь как бы раздумали.

      – О как.

      – Стас, может, в гости нагрянешь? Погудим немного, молодость вспомним.

      – Может, чуть позже.

      – Тогда я пошел.

      – Куда?

      – Водку пить и шашлык трескать, куда же еще?

      – Тогда до связи.

      – И тебе того же.

      Значит, все обвинения сняты и никаких претензий нет. Браво, Степаныч. Теперь и мне деваться некуда. Я взял трубку и набрал номер.

      – Концерн «Росмед», слушаю вас, – раздался ангельский голосок, где они только таких набирают, интересно?

      – Соедините меня, пожалуйста, с приемной Германа Константиновича.

      – Вам назначено?

      – Да.

      – Как вас представить? – очень хотелось ответить хамским: «Представьте меня очень неодетым и в сауне», но я сдержался.

      – Пожалуйста, соедините меня с его личным секретарем, я ей все подробно объясню.

      – Минутку, – и заиграла чудная музыка, должно быть, офисный вариант «Пер Гюнта». Не успел я толком насладиться прекрасным, как меня уведомили, что я соединен с приемной господина Бацунина.

      – Добрый день, – заискивающе проблеял я.

      – Добрый, – согласился со мной хорошо поставленный строгий женский голос.

      – Будьте добры, соедините меня с Германом Константиновичем.

      – Он сейчас проводит совещание.

      – Мне почему-то кажется, – нахально заявил я, – что он найдет для меня пару минут.

      – Да? – усомнился строгий голос.

      – Да, – уверил я свою собеседницу, вполне, впрочем, допуская, что никто меня не узнает и к сердцу не прижмет. Бывали, знаете ли, случаи.

      – Представьтесь, пожалуйста.

      – Я человек, с которым господин Бацунин катался в ноябре 90-го года по набережной Фрогонерстада в Осло, – «в пьяном виде», едва не добавил я.

      – Именно так и доложить?

      – Слово в слово, пожалуйста, – и наступила пауза, прерванная голосом, которого я не слышал семнадцать лет.

      – Ты?

      – Я.

      – Рад тебя слышать. Как ты?

      – Нормально. Ты-то как?

      – Скриплю потихоньку. Давай увидимся?

      – Как раз об этом я и хотел попросить.

      – Через полтора часа на Полянке у «Молодой гвардии» номер моей машины…

      – До встречи.

      – Как я тебя узнаю?

      – Я буду держать в зубах чайную розу.

      – Все шутишь, Верещагин, – хмыкнул мой собеседник и отключился.

      Я грелся на солнышке у автостоянки перед «Молодой Гвардией» и вспоминал тот холодный ветреный вечер в Норвегии,