Нерукотворный Храм Мироздания Божьего. Нина Николаевна Гайкова

сь в цвету,

      Вечер в огне,

      Так освежительно-радостно мне!

      Вот я стою,

      Вот я иду,

      Словно таинственной речи я жду.

      Эта заря,

      Эта весна

      Так непостижна, зато так ясна!

      Счастья ли полн,

      Плачу ли я,

      Ты – благодатная тайна моя.

      Не самые известные строки молодого А.А.Фета. И, наверное, – одни из самых загадочных.

      Цветущий сад, догорающий огонь небес – образ весеннего вечера – когда всё уже к лету постепенно приближается – сколько в русской поэзии образов похожих! Да только здесь и пейзажа никакого нет – а есть душа воспарившая, радость духовная. Словно приходит какое-то понимание, а, может быть, освобождение от чего-то ранее гнетущего. На душе «освежительно-радостно» – потому что лирический герой-поэт весь в ожидании «таинственной речи», которую обязательно услышит.

      И вот вспоминаются невольно строки, почти через семь десятилетий созданные тоже молодым – почти юным О.Э.Мандельштамом:

      Он ждет сокровенного знака,

      На песнь, как на подвиг, готов:

      И дышит таинственность брака

      В простом сочетании слов.

      Его лирический герой в осознании своего предназначения «прошёл», наверное, чуть «дальше» – в понимании сути – того, что «сокровенный знак», как и «таинственная речь», с Небес приходит. Снисходит…

      Потому О.Э.Мандельштам именно с этой мысли и начинает:

      Как облаком сердце одето

      И камнем прикинулась плоть,

      Пока назначенье поэта

      Ему не откроет Господь.

      Лирический герой, как мы уже сказали, уже в «большей степени» осознал предназначение поэта, осознал, – то, что исполнение

      Воли Создателя

      может потребовать жертвы – подвига.

      А у А.А.Фета пребывает лирический герой в радостном ожидании – но разве не мыслит в том же «направлении», если угодно? Разве не прислушивается он при каждом шаге своём к «таинственной речи»?

      Словно в русском осмогласии первая ступень – «открывшаяся» радость, а дальше к Небесам, может быть, и через скорби подниматься надо будет. Наверное, лирический герой, идущий по саду и вечернюю зарю созерцающий, пока ещё на «первой ступени»,

      а «готовый на песнь, как на подвиг», уже «выше поднялся». Но оба «на пути» к Небесам…

      А теперь вспомним эти хорошо известные многим строки М.Ю.Лермонтова, над которыми советская идеология «надругалась», убрав финал.

      Тогда смиряется души моей тревога,

      Тогда расходятся морщины на челе,—

      И счастье я могу постигнуть на земле,

      И в небесах я вижу Бога.

      Думаю, все помнят, что к «видению» Творца лирический герой приходит, созерцая «желтеющую ниву, «свежий лес», «малиновую сливу», «ландыш серебристый» – и, наконец, ставший символом, «студёный ключ». То есть – Творение Рук Божьих, в прекрасном русском пейзаже запечатлённое.

      К тому же стремится и лирический герой А.А.Фета, «таинственной речи ожидающий».

Глава вторая «Постижение Вечной Истины»

      А теперь обратимся к словам поэта о заре, о весне, которая и «непостижна», и «ясна» в одночасье. Так может быть?

      Гениальность великого поэта, гениальность нашей родной литературы в том, что пара строк может целый множество мыслей философских открыть, «выявить».

      Я телом в прахе истлеваю,

      Умом громам повелеваю,

      Я царь – я раб – я червь – я бог!

      Строки, во многом «перевернувшей» русскую литературу, на несколько языков переведённой оды «Бог» Г.Р.Державина. «Многое на земле от нас скрыто, но взамен того живая связь с Христом», – сказал устами одного из любимых героев Ф.М.Достоевский. Мысль о том, что значит на земле, что может человек, ощущающий себя, по словам того же Г.Р.Державина, «средоточием живущих, чертой начальной божества», и связь эту утративший, одна из главных в литературе.

      Выразил её и А.А.Фет – столь лаконично.

      И последние строки тоже неразрывно, «кровно» связаны с вышеупомянутой одой – с тем судьбоносным «выводом», к которому приходит лирический герой:

      Твое созданье я, создатель!

      Твоей премудрости я тварь,

      Источник жизни, благ податель,

      Душа души моей и царь!

      О том же по сути своей, пусть и не называя Творца по Имени, говорит и лирический герой А.А.Фета. Он Обращается к Создателю «на Ты», как обращаемся мы в Главной Молитве Христианской. (Стихотворение по Словам Главной Молитвы поэт создаст много позже). Дарованный Творцом талант, дарованное видение духовных истоков – та самая «благодатная тайна», ради которой и созданы эти восемь замечательных строк.

      Потому что даже само слово «благодать» говорит о «благе данном» – данном Свыше, благе