Deflor. Сергей Че

эта девочка была дьявольски соблазнительна. Нежная, стеснительная, напуганная. Сидит на кроватке, плотно сдвинув голые белые ляжечки. Старается натянуть платье пониже, чтобы их хоть как-то прикрыть, но с таким платьем это бесполезно. Только грудь обтягивает так, что соски уже набухли и торчат сквозь ткань горошинами. Кажется, ее возбуждает собственный страх. Удивительно.

      Баргас на мгновение закрыл глаза, чтобы успокоиться.

      – И не могу сказать, что они хорошие, – добавил он.

      – Что-то не так? – пискнула она.

      – Увы, да. Экспертиза найденного у вас ножа показала, что господин Гарт был убит именно этим оружием.

      «Что за хрень, – подумала сидящая за окном Алина. – Какая еще экспертиза. У них здесь не может быть ни лаборатории, ни специалистов. А этот урод не может делать заключения!»

      – Это не так! Я ничего не знаю про нож! Я не убивала!

      – Успокойтесь, мадемуазель. Успокойтесь. Полиция во всем разберется. Если вы не виноваты, вас отпустят. Полиция обязательно пойдет навстречу такой красивой молодой девушке. Но есть еще кое-что. Ваш телефон звонит каждые пять минут. Видимо, это ваша мать. Пока я не беру трубку, но в следующий раз буду вынужден взять и поговорить. Я пришел узнать, насколько ваша мать в курсе… ситуации.

      – Нет! Ей нельзя рассказывать! Она ничего не знает.

      – Не знает что?

      – Ничего.

      – Она не знает, где вы находитесь и что вы решили продать свою невинность?

      Мия покраснела.

      – Да. Она думает, что я выиграла путевку на курорт.

      Баргас мило улыбнулся.

      – Лгать не хорошо, молодая леди. В любом случае, мне придется сказать ей, что вы под подозрением.

      – Прошу! Не надо! Я должна сама с ней поговорить.

      – Исключено. Полиция запретила вам любые контакты, пока они не снимут с вас показания.

      – А может вы сами… можете снять с меня… показания?

      О, девочка моя красивая, снова улыбнулся Баргас. Я бы снял с тебя не только показания. В первую очередь, я бы снял с тебя все эти лишние тряпочки.

      – Увы, не могу. Я не полицейский. Но могу с ними поговорить. Возможно, они разрешат вам один разговор. Вообще-то по правилам они обязаны это сделать. Но тут крайне необычная ситуация. Я поговорю.

      – Хорошо, – прошептала Мия, размазывая по щекам слезы. – Буду вам крайне благодарна.

      Конечно, будешь, детка. Неоднократно и в разных позах.

      – У мамы больное сердце, – добавила она. – Может не выдержать, если долго не получит от меня вестей или услышит что-то… плохое.

      – Прискорбно слышать, – Баргас сочувственно покачал головой. – Я постараюсь быть… тактичным. И с вами, и с вашей мамой.

      Мия привстала с кровати, поправляя платье, и повела бедрами так, что у него сразу встал колом. Если б не свободная рубашка сверху, было бы заметно. Он отвернулся, чтобы успокоиться. Он не хотел сейчас ни говорить, ни звонить. Он хотел шагнуть к ней, разорвать тряпки, опрокинуть на кровать, раздвинуть ноги, вогнать изнывающий ствол в ее девственную щелку и драть, драть до тех пор, пока кровь не потечет напополам со спермой по этим нежным белым ляжкам.

      Но