Жених и невеста. Алиса Ганиева

не верил, запрятали по-настоящему.

      – Я очень рада, очень, – опять затараторила мать. – Пускай там сгниёт вместе с ремешком от своей проклятой кобуры. Адик, какой светлый мальчик!

      – А что с его домом? – неожиданно оживился Марат.

      – Адика? – взметнул брови отец. – Так его жена продала этот дом какому-то типу из полиции. Он сам пришёл и объяснил, бумаги показал.

      – Представляешь, какая наглячка? – снова раскалилась мать. – Я её нашла на молочной ферме, думаю, дочка моей троюродной племянницы, работящая девочка, как раз для Адика, на ноги его поставит, а она! Мало того что детей забрала с концами, так ещё и втихую дом продала. А нам ничего! Всё себе в карман!

      – А ты что хотела? Что ты чужие деньги считаешь? – заныл отец.

      – И буду считать. Кто этого мальчика с детства одевал и кормил? Кто? Она, что ли? Пришла на готовенькое. Вот сейчас все молодые такие. Не успела замуж выйти, сразу квартиру ей подавай или дом и машину. А горбатиться за них семьи мужей должны.

      – Ну всё, уже не остановится, – пробормотал про себя отец, доставая откуда-то из-под себя газеты.

      – И машину Адика, и дом – всё этот полицейский купил.

      – Не простой. Полковник, – вставил отец, не отрываясь от газеты.

      – Полковник… Да хоть бы генерал. Не хочу я такого соседа. Теперь каждый день просыпаюсь от плохих снов. Думаю: а если этому менту под бампер взрывчатку поставят, то и в нас попасть может. Мы же рядом совсем.

      – Да проверяет он бампер. Каждое утро выходит, проверяет, – точно так же, из-за газеты заметил отец.

      – Проверяет он! Лучше бы он поменьше на свадьбах гулял, – не прекращала мать. – И людям носы не сворачивал. Привыкли пытать в своих подвалах…

      – Ты о чём, мама? – удивился Марат, успевший отвыкнуть от материнского темперамента.

      – А о том, что этот полковник или генерал, я не знаю, вернулся пьяный со свадьбы начальника…

      – Из города, – вклеил отец.

      – Да, из города, где мы, к сожалению, не живём, а печёмся в этом коровнике без навеса. И вот, вернулся он со свадьбы и пристал к сыну Мухтара. Ну, у которого ишемия и забор не крашенный два года, стыдно должно быть, куда жена его смотрит…

      – Мама…

      – Ну, пристал к сыну Мухтара. Типа: я из шестого отдела, а ты кто такой? С ним ещё дружки были, оттуда же. Ну, сын Мухтара, Алишка, он законы знает, сразу попятился и удостоверение попросил. Тем более что коньяком воняло на всю улицу. А полковник тут ему и врезал в нос с разлёту и нос сломал аж в трёх местах. И дружки навалились. Стали колошматить. Один по животу прыгает, другой на грудь сел верхом. Ужас! И удостоверение ему суют, издеваются, типа, смотри, любуйся. Но Алишка сумел одного ногами пнуть так, что тот в канаву отлетел.

      – Ты сама это видела, слушай? – бросил отец газету. – Что ты сочиняешь?

      – Мне Мухтар рассказывал. Сына изуродовали, а теперь дело хотят пришить за насилие в отношении представителя власти.

      – Да этот сын за «железку» ходит, ещё неизвестно, чему их там учат. Просто так полицейский ни к кому не подойдёт…

      – Ха-ха-ха, –