Признание в любви. Борис Гриненко

под тучей твоих чёрных локонов. День должен начинаться встречей с хорошим человеком.

      Ко мне пристраивается симпатичная девушка Иветта, похоже, что ждала такого человека. Она не из нашего отделения, милое создание, приятное личико, более, чем симпатичная, мои, да и не только, не обходят её вниманием:

      – Хочу с тобой. Когда одна, то кофе – плохой, а тебе заваривают – на удивление.

      – Галя нас угощает, чтобы ты обратила внимание на меня.

      – Я обратила, а ты не замечаешь.

      – Ошибаешься – не надышусь, от тебя весной пахнет… сколько их было у меня.

      – Да уж, поговаривают.

      – Весна – в тебе, весной упиваются, осень – мне, осенью вспоминают.

      – Не оговаривай себя.

      – Лучше признаться в этом самому, чем услышать от другого.

      Вечер по ленинградской привычке тоже отдался дождю. Хорошо, что погода не сказывается на рюмочных и на театрах, всегда идут и туда, и туда, но о театре потом. Расставил их в таком порядке не по значению (это я о себе), а по частоте посещения. Не уверен, правда, можно ли сказать «посетил» питейное заведение? Тогда в памяти всплывёт «И вновь я посетил». Впрочем, оба места располагают к размышлениям. К сожалению, у многих – наоборот. Таков мой новый друг, тёзка, «посетив», он обычно перебирает, и его мнение становится единственно правильным. Сегодня я удивляю ребят: «Среди гаишников есть обходительные люди». Тёзка, разумеется, первый: «Не выдумывай!»

      Еду вчера после изрядно выпитого, вы знаете, закоулками, прячусь, уже практически ночь, а они, заразы, – дежурят. Сразу за поворотом стоит наряд и несколько остановленных машин, развернуться негде. Один тормозит меня, подходит. Приоткрываю окно, сую ему документы, быстро закрываю. Идёт в свет фар, проверяет номер, возвращается. Надеюсь, что обошлось. Но он манит рукой – выходи. Я сижу, будто не понимаю. Стучит в стекло: «Выйдите, пожалуйста». Вежливый такой. Мотаю головой – не-а. Он снова: «Я вас прошу, выйдите, пожалуйста». Открываю, ставлю одну ногу, держусь руками за верх двери, выпрямляюсь. Такого удивлённого возмущения я не слышал:

      – Вы же на ногах не стоите!

      – А вы считаете, что я должен ездить стоя?

      Смех гаишника слышу тоже первый раз. Возвращает права: «Тебе куда?» – называю адрес.

      – «На мост Александра Невского не суйся. Удачи».

      Прощаюсь со своими и с рюмочной.

      – Что случилось?

      – Сын приезжает, будет поступать в «Бонч».

      – У тебя же дочка.

      – Да, но не моя, её отец в Академгородке работает, и папой она называет меня. А сын – мой, от первой жены. – Эта вторая?

      – Не ставь на счётчик.

      Каждое утро на работе один вопрос: «Какие успехи у сына?»

      – Внешний вид – на отлично, – показываю фотографию.

      – Это же молодой Хемингуэй, не различить.

      – У него и спрашивают: «Бабушка в Испании не воевала?»

      Остальное