Золотые земли. Совиная башня. Ульяна Черкасова

мне больше не нужно будет притворяться дочерью Михала?

      – Наоборот, ты теперь его осиротевшая дочь. Так даже лучше. Отец-пропойца создал бы о тебе дурное впечатление в высших кругах. Но одинокая знатная девушка – это совсем другое дело. Кстати…

      Чернава протянула руку, касаясь волос Дары, и та сначала хотела отпрянуть, но заставила себя остаться на месте и выдержать чужое прикосновение.

      – Твои волосы не годятся для дворянки, – задумчиво произнесла Чернава. – Погоди…

      Она вдруг вздрогнула, зашипела, прикусывая губу, и сильнее ухватилась за косу Дары.

      – Что с тобой?! – воскликнула девушка, но неожиданно сама пошатнулась и не упала только потому, что удержалась за край кадки.

      Лицо Чернавы посерело, а лоб покрылся испариной. Одеяло выпало из разжавшихся пальцев. И неожиданно волосы Дары будто ожили, поползли чёрными змеями вниз по плечам, груди и животу. Потух свет, и стало совсем темно. Девушка в испуге схватилась за распутавшиеся косы и только тогда поняла, что те отросли и стали, как прежде, длинными.

      Чернава подобрала непослушными руками одеяло с пола, прикрыла голое тело.

      Блекло мигал над кадкой свет, медленно разгораясь обратно.

      Дара с удивлением разглядывала свои волосы.

      – Спасибо, – проговорила она.

      – Не меня благодари, – срывающимся голосом сказала Чернава. – А мышь, что пряталась в углу, и эти растения, – махнула она рукой в сторону кадки. – Это они отдали свои силы ради твоей красоты.

      Дара нагнулась, но не смогла ничего разглядеть в полумраке, тогда она приподняла бычий пузырь.

      Травы пожухли, словно побитые морозом. Верно, мышь постигла та же участь.

      – Ты творишь страшные чары, – по коже пробежали мурашки, словно сама смерть поцеловала её в лоб. Дара хотела сказать, что она не желала забирать чужие жизни ради заклятий, что она не желала иметь ничего общего с Воронами, но тут же вспомнила, как ловко Чернава одолела Охотников своим колдовством.

      Стжежимир учил Дару ходить, молиться, говорить, но совсем не учил колдовать. В городе, полном Охотников, у лесной ведьмы не было никакой защиты, кроме лжи.

      – Научишь тому, что ты сделала в Гняздеце? И что это было? Они корчились от боли и умирали, хотя ты их даже пальцем не тронула.

      Чернава осталась довольна вопросом. Подтянув одеяло, она уселась поудобнее:

      – В Совиной башне у меня был прекрасный учитель, его звали Станислав Дремота. Он умел насылать морок на десятки людей и заставлял их видеть грёзы наяву. Говорят, он даже умел читать мысли. Но меня он научил проникать в человеческие души и ломать их изнутри. Это я и сделала тогда с Охотниками.

      – А остальное? Ты умеешь читать мысли?

      Улыбка Чернавы вышла мечтательной. Серебряная прядь волос упала на глаза, и она отвела её тонкими пальцами. Старость уже коснулась её рук и шеи, смуглого лица и чёрных волос, но и теперь она была красива. Изнеможена и печальна, но красива, как увядающий летний день.

      – Станислав как-то сказал, что во мне слишком много ярости и слишком мало