Разгадай меня (сборник). Тахира Мафи

не поддаваться боли.

      – Джульетта, – хриплю я, – пожалуйста…

      Она запускает свободную руку мне в волосы и оттягивает назад мою голову, так что я вынужден смотреть ей прямо в глаза. Затем она наклоняется к моему уху, при этом ее губы почти касаются моей щеки.

      – Ты любишь меня? – шепчет она.

      – Что? – с трудом выдыхаю я. – Что ты делаешь?..

      – Ты все еще любишь меня? – переспрашивает она. Теперь ее пальцы ощупывают мое лицо, скользят по подбородку.

      – Да, – отвечаю я. – Да, все еще люб…

      Она улыбается.

      Своей дивной невинной улыбкой. Я впадаю в ступор, когда она еще сильнее сжимает мою руку. Она так выкручивает мне плечо, что я почти уверен, что она его вывихнула. Перед глазами у меня пляшут цветные пятна, и я слышу ее голос:

      – Осталось немного.

      – Что? – в отчаянии спрашиваю я, пытаясь оглядеться. – Что немного?

      – Еще немного, и я уйду.

      – Нет-нет, не уходи… Куда ты?..

      – Ты поправишься, – произносит она. – Обещаю.

      – Нет, – хриплю я, – нет…

      Она вдруг отталкивает меня, и я просыпаюсь так внезапно, что у меня перехватывает дыхание.

      Я недоуменно моргаю и понимаю, что проснулся посреди ночи. Со всех сторон меня обступает непроглядная тьма. Я тяжело дышу, рука туго стянута и пульсирует от боли. Тут я понимаю, что действие обезболивающего препарата закончилось. На руке под бинтом закреплена небольшая коробочка. Я нажимаю кнопку, чтобы вколоть себе еще одну дозу.

      Мне требуется несколько секунд, чтобы привести дыхание в норму. Паника понемногу отступает.

      Джульетта.

      Я не могу контролировать кошмары, но в минуты пробуждения ее имя – единственное воспоминание, которое я могу себе позволить.

      Потому что другие воспоминания о ней сопровождаются унижением и самоуничижением.

      Глава 7

      – Н-да, ну и зрелище. Мой сын, связанный, словно дикий зверь.

      Я почти уверен, что мне снится очередной кошмар. Я медленно открываю глаза и смотрю в потолок. Я не делаю резких движений, однако ощущаю тяжелые путы, стягивающие мое левое запястье и обе лодыжки. Раненая рука перевязана и закреплена у меня на груди. И хотя плечо все еще болит, рана лишь немного ноет. Я чувствую, что у меня прибавилось сил. Даже голова прояснилась, и я четче воспринимаю окружающее. Однако во рту я ощущаю какой-то кислый металлический привкус и гадаю, сколько же я пролежал в постели.

      – Ты и вправду думал, что я ничего не узнаю? – с усмешкой спрашивает он.

      Он подходит к моей кровати, и его шаги отдаются во всем моем теле.

      – Ты вынуждаешь Делалье бормотать извинения за то, что меня потревожили, и умолять моих людей винить только его за все хлопоты, связанные с этим непредвиденным визитом. Несомненно, что ты до смерти перепугал старика всем этим, тогда как на самом деле я бы все узнал и без его оповещений. Подобное происшествие, – заключает он, – не из тех, что можно легко скрыть. Надо быть полным идиотом, чтобы думать