Поймать свободу. Алекс Хилл

шагов по сближению не будет, но он слишком хорош, чтобы отказаться от его ухаживаний. В этом случае я уже ничего не могу обещать.

      – Он на тебя никогда не посмотрит, – ядовито выплевывает она.

      Знала бы Лена, каких трудов мне стоит не рассмеяться ей в лицо. Слышать что-то настолько жалкое от красотки с картинки всегда забавно. Уверенность не нарисуешь помадой, верно?

      – Лучше следи за тем, смотрит ли он на тебя, – парирую я.

      Лена поднимается на ноги с тяжелым вздохом и гордо встряхивает темной гривой:

      – Не привыкай к этой работе, ты здесь ненадолго.

      – Конечно, – отвечаю я, вежливо улыбаясь.

      Как бы там ни было, я здесь в первую очередь ради концерта, а дальше уже посмотрим, захочу ли остаться. Может быть, уже завтра я узнаю все, что нужно, и помашу этой стерве средним пальцем на прощание.

      Утром в день «икс» я вскакиваю с постели, словно подброшенная катапультой. Сердце взволнованно бьется в груди, улыбка намертво приклеена к лицу. Неужели дождалась? Неужели сегодня я вновь смогу услышать и увидеть его?!

      Пританцовывая, направляюсь на кухню. Фуфушка носится по клетке, радуясь моему появлению и скорому завтраку. Наклоняюсь к ней, напевая во весь голос песню Гратиса, крыса замирает, а через секунду прячется в домик, оставив снаружи только длинный бледно-розовый хвост. Могла бы хоть вид сделать, что я не так уж плохо пою. Тоже мне подруга.

      Замешиваю быстрое тесто для оладий и ставлю сковороду на огонь, надрывая голосовые связки. Бабушка выдерживает почти четыре песни, прежде чем появиться в комнате. Это рекорд.

      – Лилечек, нас так из квартиры выселят, – говорит Ба и садится в кресло с натужным вздохом.

      – Еще одна критиканша, – язвительно отзываюсь я. – Нет среди вас настоящих ценителей прекрасного.

      – Ты прекрасна, когда молчишь.

      – Вот это комплимент!

      Снимаю последний пышный оладушек с румяными боками со сковороды и накрываю на стол: абрикосовое варенье, сметана и неизменный печеночный паштет. Аромат ромашкового чая смешивается с горечью теплого растительного масла, солнце приветливо заглядывает в окно, играя бликами на стенах. Ставлю на стол чашки и падаю на стул, довольно улыбаясь.

      – У тебя хорошее настроение? – недоверчиво спрашивает Ба.

      – Оно у меня всегда хорошее, – отвечаю я и откусываю оладью. – Го-вя-чо!

      Открываю рот и усиленно дышу, пытаясь остудить оладушек.

      – Дуй, дуреха! Куда спешишь?

      – Никуда.

      – Лилечек, ты в последнее время какая-то встревоженная. Точно все хорошо?

      Настороженность в голосе Ба напрягает и окатывает ледяным ведром стыда. Пора уже рассказать ей о смене работы, ведь сейчас вроде переживать не о чем.

      – Отлично! Я устроилась в новое место, там и зарплата выше, и условия лучше. Сегодня первый день, так что не жди меня, буду очень поздно.

      – И что это за место?

      – Клуб, – беспечно отвечаю я и макаю надкусанный оладушек в холодную сметану.

      Затянувшееся молчание