Мысли вслух. Голиб Саидов

смущенно отвечаю на принятые по обычаю расспросы, ругая самыми последними словами свою никудышную память. Тем не менее, где-то глубоко внутри затаилось и не проходит легкое подозрение: прослыть наивным дурачком тоже малоприятно…

      Внезапно, товарищ сам окончательно рассеивает все сомнения, слезливо выдав мне:

      – Э-э, даҷонакам… Як сум те! («Э-э, дорогой… Дай рубль!»)

      Сложный выбор

      С возрастом – как известно – выбор невесты усложняется тем, что возрастают претензии к потенциальным претенденткам. Бухарские семьи, в этом отношении, не исключение. Вот типичная история.

      Бабушка упрекает внука-переростка, которому скоро стукнет тридцать:

      – Майли: ина «лабаш варам», вая – «кунаш кач» будас… Хай, инаш туба дачи макул нест?! («Ну, хорошо, допустим: у этой „толстые губы“, у той – „жопа кривая“ оказалась… Но чем тебе эта не приглянулась?!»

      – Вай – «пўрри», бибижон… (Она – «порева», бабуль…)

      Через некоторое время, пытаясь выяснить для себя загадочное для её слуха слово, она обращается к одному из многочисленных молодых племянничков:

      – Собиржон! «Пўрри» гуфтагеш чист? («Собиржан! Что означает слово „порева“?»)

      Покрасневший внучек пытается подобрать приемлемое определение, способное как можно мягче донести его истинное значение.

      – Аз камбагал, аз паст… («Из бедной семьи, из низов…») – ответствует он, явно смущаясь…

      При очередной встрече, бабушка вновь пристает к своему взрослому внуку:

      – Хай, инаша чи мегўйи? («Хорошо, что ты скажешь про эту?»)

      – Э-э, бибижон… Ин намешўд, ин хам – «пўрри» («Э-э, бабуль… Эта не подойдёт, эта тоже – «порева»)

      – Йе-е! Хез, йе-е! (неодобряемое междометие, приблизительным аналогом которого может служить: «Да пошёл ты…» /Г. С./) – не выдерживает более бабушка. – Манам «пўрри» будам – чи шуд? Онетам «пўрри» буд – чи аз вай? Барибир дадет гирифт ку! Хеч чизи ганда нест… («Я тоже, „поревой“ была – ну и что? Твоя мать из „порев“ вышла – что из того? Тем не менее, твой отец её взял! Ничего страшного в этом нет…»

      Дебри медицины

      Иваново, 1976 год, студенческий стройотряд. Сидим в вагончике и обсуждаем за медицину.

      За каждым отрядом прикреплен специальный доктор. Чаще всего, из числа своих, таких же молодых студентов.

      «Наш», по приезду в Россию, почему-то, превратился в «Сашу». Типичный узбек, не очень хорошо изъясняющийся по-русски, но очень любящий порассуждать на отвлеченные философские темы. Наверное, скорее всего, какой-нибудь, Садриддин. К слову: Славик – кореец, Дамир – татарин и я – таджик. Советская дружба народов.

      Спор начался из-за пустяка: что-то, вроде, о болезнях при неправильном питании.

      Мы с Дамиром уже давно умолкли, а неугомонный Славик, предпочитающий во всём ясность и упрямый доктор продолжают словесный поединок.

      – Если ты такой умный, скажи – что предписано давать больному при поносе? – хвастливо пытается