Облачно, возможны косатки. Ольга Филатова

так называемые офшорные, то есть держащиеся вдали от берегов, косатки. Но через пару недель мы снова встретили их в компании с нашими обычными группами и поняли, что это тоже резидентные косатки, просто с немного не такими привычками, как у авачинских.

      В тот день нас ждала еще одна необычная встреча. Переходя от одной группы к другой, мы вдруг увидели небольшие «пушистые» фонтаны и длинные темные тела. Издалека они несколько напоминали малых полосатиков, но те обычно не ходят большими группами, да и фонтан у них, как правило, незаметен. Пока мы на полном ходу неслись к загадочным китам, у меня мелькнула мысль: «Северные плавуны!» Перед сезоном коллеги показывали фотографии плавунов из рейса по Курилам, и эта группа была очень на них похожа. Нам повезло – мы успели подъехать и отснять их на фото и видео прежде, чем они занырнули. Эти киты питаются глубоководными кальмарами и встречаются в основном над шельфовым склоном – свалом глубин, а на мелководье почти не заходят. В Авачинском заливе нам больше не приходилось встречать их, так как мы очень редко отходим так далеко от берега, и следующая встреча состоялась только три года спустя на Командорских островах, где свал глубин проходил всего в нескольких километрах от нашего лагеря.

      Описав вокальные диалекты всех трех камчатских кланов и сравнив их с сонограммами в статьях Джона Форда, я выяснила еще одну интересную вещь. Оказалось, что у камчатских косаток репертуары звуков в целом значительно менее разнообразны, чем у канадских. Все косатки Авачинского клана издают четыре основных типа звуков – К1, К5, К7 и К12, хотя форма этих звуков у разных семей несколько различается. Другие типы звуков встречаются не у всех семей, а только у части из них: например, звук типа К17 встречается только у семей, принадлежащих к племенам 0209 и Немо, а звук типа К27 – только у семьи Хуки. Посмотрев на сонограммы, можно отличить каждое племя, а вот семьи внутри племен различаются очень слабо.

      Кланы К19 и К20, хотя и используют в своих репертуарах не те типы звуков, что Авачинский клан, тем не менее отличаются от него и друг от друга намного меньше, чем канадские кланы A, G и R из Британской Колумбии. С чем это связано, не очень понятно. Возможно, они просто не так давно произошли от одного общего предка, и диалекты не успели достаточно сильно измениться. Но более вероятной мне представляется версия, что это связано с размером популяций и образом жизни. Канадские северные резиденты составляют небольшую изолированную популяцию численностью около 250 особей, они не общаются и не скрещиваются с живущими поблизости южными резидентами. Камчатские же косатки, похоже, составляют гораздо более открытое и многочисленное сообщество. Помимо «местных» животных, регулярно из года в год встречающихся в Авачинском заливе, мы каждый год регистрируем какие-то новые семьи, которые могут прийти один раз и никогда не появиться снова, – и «местные» косатки с удовольствием общаются и спариваются с ними. Получается, что, хотя основное ядро авачинского