.

Родину! Не подведите старика, я на вас надеюсь!» И «сынки», расправляя плечи и хмуря брови, пообещают не подвести, научиться мастерски бить фашистов и гнать их, проклятых, до самого Берлина. После этого старый боевой командир слегка улыбнется в пышные усы и распорядится: «А теперь приказываю накормить будущих героев по наипервейшему разряду!»

      На деле же все оказалось совсем не так, как мечталось Миронову. В Омске эшелон загнали на запасные пути, быстренько выгрузились, и разношерстную толпу новобранцев на полуторках отвезли куда-то на окраину, где за высоким забором и расположилось их военно-пехотное училище.

      Именно забор и КПП с двустворчатыми воротами и нарисованные на них красные звезды запомнились Алексею в первую очередь. На территории училища никакого генерала на лихом скакуне, естественно, не оказалось. Несколько двухэтажных казарм, здания штаба и учебных классов, столовая, медчасть и – самое главное, что прячется за забором любой воинской части, – строевой плац.

      Толком рассмотреть и понять, что к чему и где, новому набору не дали – всех быстренько рассортировали-распределили по подразделениям и отправили в баню.

      Едва нестройная колонна подошла к длинному и низкому кирпичному зданию с лениво дымившей трубой, прозвучала команда отправляться на помывку первой партии. Алексей попал во вторую.

      Для начала новобранцам приказали раздеться догола и построиться в одну шеренгу. Для чего – выяснилось через минуту, когда появилась молодая женщина в белом медицинском халате. Врач с абсолютно бесстрастным лицом прошлась вдоль строя слегка ошалевших парней, внимательно высматривая ей одной ведомые признаки болезней, удовлетворенно кивнула и величественно удалилась. Наверняка женщина ничуть не сомневалась, что все сто с лишним пар глаз в эту минуту провожали ее, а не рассматривали бетонный пол. Правда, скорее всего, голые мальчишки, смотревшие то смущенно, то с затаенной жадностью, волновали ее не более чем аквариумные рыбки, хлопающие губами за стеклом.

      Следующим шагом к военной жизни стала массовая стрижка. Никаких полек, полубоксов и прочей красоты из гражданской жизни – только под ноль! Сыто чикала в умелых руках блестящая машинка, русые всех оттенков, черные и рыжие волосы устилали грязный бетон, и молодые ребята превращались в смешных лопоухих мальчишек, напоминавших круглоголовые пешки из шахматных наборов.

      Наголо стригли отнюдь не из глупого каприза командования – считай, каждый таил в своей шевелюре добрую роту бойких откормленных вшей. Что поделаешь, веками складывался простой закон: где война, там и грязь, а где грязь, там непременно и вши рядышком…

      Лишь после стрижки пацаны, до смешного похожие друг на друга, попали наконец-то в моечное отделение. Помывка особого удовольствия не принесла: вода оказалась чуть теплой, а парень с красными полосками сержанта на погонах неустанно повторял: «Быстрее моемся, не задерживаем! Там еще роты ждут! Шевелитесь – не у мамки в баньке!» Да какое уж там у мамки, сердито прикидывал