Солженицын и Лимонов. Игорь Соболев

знью и людьми поверхностны, часто тривиальны. Он стопроцентный реалист, и с моей точки зрения это хорошо, но даже реалист должен показывать жизнь через призму своей души, а у него это не получается. Он на все смотрит с точки зрения черно-белой политической пропаганды, не хочет дать высказаться противоположной стороне, не хочет согласиться, что у нее тоже есть своя правда. Он придумал какой-то собственный вычурный язык, но на этом языке люди никогда говорить не будут. В его романе «В круге первом» есть такой писатель Галахов, лауреат нескольких сталинских премий. В интернете я прочитал, что под видом Галахова Солженицын вывел известного тогда писателя Симонова. По-моему, Солженицына будут помнить ненамного дольше, чем Симонова, он конъюнктурный писатель, которого все забудут, только он смог выдвинуться не в своей стране, а на Западе, впрочем, за это я его не осуждаю.

      А вот как мыслитель Солженицын просто никакой. Он стыдил Запад за то, что тот не борется с коммунизмом и считал, что СССР вот-вот поработит весь мир. Можно было думать так, находясь в СССР в 50-е годы. Но думать так, находясь на 3ападе в 70-е и 80-е, значит вообще ничего не понимать. На самом деле все было наоборот. СССР с трудом отбивался от наступавшего по всем фронтам 3апада. Против СССР работал весь его могучий, изощренный и беспощадный интеллект. А старички из ЦК КПСС, которые парились в баньке и ходили на охоту, ничего не могли ему противопоставить, поэтому поражение было неизбежно. Когда Солженицын приехал в Россию, он начал давать советы, как нам жить дальше. Несмотря на некоторое позерство его поездок по России, он не врал, действительно хотел помочь. Некоторые его советы действительно могли быть полезны. Но он не понимал, что мир изменился со времени 1913 года, сейчас в нем идут совсем другие процессы. Он начал признавать, что какие-то его действия были неправильны. Но у него не хватило мужества пойти до конца, открыто признать, в чем он ошибался. Он не принял орден от Ельцина, но и не написал какой-то статьи или книги, где разбирал бы свои ошибки. Вместо этого начал писать о евреях, которые живут с нами 200 лет. Может быть, глупо осуждать большого человека за то, что он не великий, но тем не менее с моей точки зрения любого писателя и мыслителя нужно поставить на соответствующее место, чтобы понимать, как относится ко всему, что он говорил и писал.