Осколки любимого сердца. Марина Серова

двору, еще один дрожащими руками утирал с лица пот, и только четвертый, полноватый и лысоватый дядька в синей форменной рубашке, стоял на коленях возле распростертого на бетонных плитах тела.

      – Мертва? – спросила я, наклоняясь над той, что всего десять минут назад попросила у меня сигарету.

      Охранник ощупал тело, потрогал жилку на шее, поискал пульс, оттянул веки – и медленно поднялся с колен.

      – Мертва?!

      Мне не ответили.

      – Ужас… Ужас… Ужас… – по-бабьи лопотал тот, что утирал с лица пот.

      В глазах у меня моментально потемнело – терпеть не могу мужиков, которые ведут себя как слезливая баба.

      – Что ты стоишь, болван?! – рявкнула я так, что этот потный дурак вздрогнул и вытянулся передо мной в струнку, преданно поедая меня тупыми, очень близко посаженными глазами. – Порядков не знаешь?! Быстро к телефону! Чтобы «Скорая» была здесь через пять минут!

      Это подействовало – торопясь, охранник потянулся одновременно в карман за мобильником и к ремню за рацией.

      – Несчастный случай… самоубийство… внезапная смерть… пожалуйста, поскорее… – забормотал он.

      А я смотрела на девочку. Она лежала неподвижно, с неестественно вывернутыми руками и ногами и, судя по положению головы, с переломанной шеей. На разметавшиеся по плитам светлые локоны из уголка рта, по подбородку и длинной белой шее алым шнурочком вытекала кровяная струйка. Лужа крови вытекала и из-под головы, волосы быстро намокали в ней, становясь совсем темными. А глаза были открыты – девочка, десять минут назад попросившая у меня сигарету, не отрывала от меня удивленного взгляда. Но жизни в этих глазах уже не было.

* * *

      Безуспешно стараясь проглотить подступивший к горлу комок, я встала с колен, отошла на несколько шагов и отвернулась. У редких прутьев ограды стояла толпа зевак: человек двадцать, не меньше. Все они изо всех сил старались рассмотреть, что происходит, бурно жестикулировали и громко переговаривались:

      – Чо там? Убили кого?

      – Да какой-то бандит любовницу с окна выкинул.

      – Прямо! Это она сама выпрыгнула. От глюков. Наркоманка, поди, с ними такое сплошь и рядом! Привиделся, наверное, ей какой-нибудь принц заморский, поманил за собой, она и прыг. Дело-то недолгое…

      – Вот вы сразу о дикостях каких-то думаете. А может, все дело в любви. От несчастной любви только на такое решаются!

      – Ой, ой, сюси-пуси, «несчастная любовь»! У этих вот, молодых да ранних, и понятия такого нету – «любовь»! У них все сейчас очень быстро делается. Сперва постель, потом – «А давайте познакомимся». Видали мы таких!

      – А может, она беременная? А парень сбежал, наверно… И маме сказать побоялась? Испугалась девочка. Переживала, наверное, сильно, ну и решилась…

      – Судить таких надо!

      – Разрешите? Разрешите? Да пропустите же вы врача, наконец! – послышался решительный голос, перекрывший все остальные. Толпа посторонилась, толстый охранник хлопотливо отомкнул ворота и впустил врача