Огненный вихрь для колдуна. Марина Павельева

год сейчас живу, значит мне 23 уже.

      – Не старая, – заметила Анька, на что Лена наконец-то улыбнулась.

      – Это как посмотреть, – склонившись над телефоном, стала вычислять дальше. – Утонула я в 1942-м году, в войну, – подняла глаза на удивленную Аньку, но пояснять не стала, сказав. – Потом расскажу. А с того года прошло… Ух ты… 79 лет прошло. Так что мне 102 года. Старушка древняя по человеческим меркам, – расхохоталась.

      – А не заметно, – улыбнулась ей Анька и обрадовалась, что подруга стала понемногу отходить, даже бледность с лица сошла, а то у Лены яркими были только желтые вставки на сарафане, а все остальное серым.

      – Я ведь действительно замуж за Андрюшку собиралась, – перестала смеяться Лена и вновь погрустнела. – Забыла совсем за своим счастьем, что Рыбичу перед побегом насолила, – убрала телефон в сумку и уставилась куда-то вдаль. – А он видимо нет.

      – Насолила? – удивленно переспросила Анька, не ожидая от русалки, что та может ослушаться подводного царя. По крайней мере, из сказок знала, что так не бывает. А как оно на самом деле? Вероятно совсем не как в сказках. – И что ты сделала?

      – Не дала твоего Ксандра утопить, – тихо ответила Лена, а Анька после этих слов поперхнулась слюной и закашлялась, выпучив глаза.

      Лена повернулась к подруге и легонько похлопала ее по спине. И пока та приходила в себя, рассказала, что случилось на озере. Не сочиняя ничего и не умалчивая. В отличие от Рыбича…

      Когда деревни вокруг озера исчезли, не только парни перестали туда ходить, но и девицы тонуть. И все бы ничего, русалок в водоеме набралось довольно много из разных эпох и возрастов, да вот случилась там Лукерья, которая по-прежнему подбивала красоток возвращаться обратно на землю.

      Тут-то Рыбич и хватился, что количество его подданных все меньше и меньше. Стал выяснять, почему сие происходит, и обнаружил «Лушкин заговор». Так он назвал действия Лукерьи. А когда все разузнал, отобрал у нее кольцо Живы и спрятал его в своей сокровищнице в тайной пещере на дне мутного омута. Туда даже сомы не заплывают, только Рыбич да водяной Васька-щурь. Вот царь и успокоился.

      Но не Лукерья. Потому как ей снова захотелось на земле пожить. Послереволюционные русалки кроме своей несчастной жизни рассказывали и о новой эпохе, когда можно и замуж не ходить, и работу нетяжелую на заводе найти, и жить хорошо в комнате в общежитии, а не в подвале как при старом царском режиме. К тому же ушедшие из озера подружки возвращаться как раньше не спешили, а все чаще бросали кольцо в воду и уходили в новую жизнь навсегда. Вот Лукерья и взъерепенилась. Мол, кольцо ее, верни, царь, обратно.

      Но не тут-то было. Рыбич кольцо не отдал и, боясь остаться совсем без подданных, сослал Лукерью на родники, чтобы перед глазами не мельтешила и русалок на революцию не подбивала. Работу ей придумал – мальков рыбьих да лягушат неразумных с холодных источников гонять. Замерзнуть ведь могут и умереть, а от этого мелкота подводная переводится, еще и птица жрет да болезни разные уносят.