Художественный историзм лирики поэтов пушкинской поры. Е. М. Жабина

исторического развития – от “младенчества” до “старости” и “смерти” был в этом отношении особо притягательным объектом внимания»[97].

      Одним из принципов художественного историзма были исторические аллюзии в обрисовке нравов прошлого. С помощью прошлого художники слова хотели «намекнуть» читателю на современность. По этому поводу историк М. С. Тартаковский заметил, что, как правило, «из прошлого… выковыривались главным образом «изюминки»: нравоучительные факты, героические характеры или, напротив, примеры чрезвычайной низости, жестокости, вероломства, также могущие послужить целям предостережения и назидания»[98].

      В «высокой» гражданской поэзии история Древней Греции и Рима служила рационалистическим идеалом, который очень часто противопоставлялся современности. Именно с гражданским течением романтизма и был связан поиск идеалов в героическом прошлом, в частности в истории двух древних мировых держав. «Люди искали уроков для настоящего в прошедшем, горевали о былом, и хотели воспоминаниями о неизбежной мести пороку, награде добродетели, рассказами о доброте и величии предков учить современное поколение, казавшееся им ничтожным, против того идеала, который находили они в прошедшем», – писал Н. А. Полевой в «Истории русского народа»[99]. То есть обращение к античной истории, как и мировой истории вообще, связано с поиском идеальных отношений в обществе и государстве. В подобном взгляде на прошлое видна некая условность, субъективность понимания истории художниками слова. В данном случае читатель видит не воплощение исторического события, не отражение духа времени конкретной эпохи, а чувства, которые возникают у поэтов, когда они «погружаются» в лучший мир.

      В лирике первой четверти XIX столетия история воспринималась сквозь призму идей тираноборчества и патриотизма (в частности, в произведениях К. Ф. Рылеева). Поэты-декабристы считали, что «дух времени и назначенье века» (К. Ф. Рылеев) являются похожими у многих народов в разные исторические периоды. Применительно к романтической поэзии 1810-1820-х гг. В. А. Гофманом был предложен термин слова-сигналы[100]. Отметим, что употребление данных слов характерно в большей степени для гражданского течения романтизма. Слова-сигналы отражают представления поэтов о независимости, свободе, патриотизме, ассоциируясь с гражданской доблестью и вольнолюбием древних народов. Гражданским содержанием наполнялись слова раб, цепи, кинжал, тиран, закон и др. Знаковыми стали для декабристов имена Кассия, Брута – римских политических деятелей, возглавивших республиканский заговор против Цезаря, Катона – римского республиканца, покончившего с собой после установления диктатуры Цезаря.

      Упоминание о Риме[101], как в лирических, так и прозаических текстах, ассоциировалось, например, с именем неистового республиканца Катона. Он покончил жизнь самоубийством, не желая признать самовластье Цезаря, так как оно влекло за собой гибель республики. В «Отрывках

97

Мысляков В. А. Тема Древнего Рима в русской демократической публицистике // Литература и история: Исторический процесс в творческом сознании русских писателей XVIII–XX вв. / Под ред. Ю. В. Стенника. СПб., 1992. С. 191.

98

Тартаковский М. С. Историософия. Мировая история как эксперимент и загадка. М., 1993. С. 97–98.

99

Полевой Н. А. История русского народа: В б-тит. М., 1829–1833. Т. 1. С. 15–16.

100

См. об этом: Гофман В. А. Литературное дело Рылеева // Рылеев К. Ф. Полное собрание стихотворений. М., 1934. С. 49–53.

В Истории русской литературы понятие «слова-сигналы» определяется следующим образом: «Слово-сигнал – это поэтический знак, при помощи которого устанавливается взаимопонимание между писателем и читателем: писатель подает читателю сигнал о непрямом значении того или иного слова, о том, что слово употреблено им в особом гражданском и политическом смысле» (например, закон, цепи, кинжал, тиран и т. д.) (Коровин В. И., Прокофьева Н. Н. Литературное творчество декабристов // История русской литературы: 1795–1830/Под ред. В. И. Коровина. М., 2005. Ч. 1. С. 118).

101

Например, Т. Е. Автухович рассматривает Рим в качестве слова-сигнала. См. об этом: Автухович Т. Е. Рим в русской поэзии первой половины XIX века: эмблема – аллегория – символ – образ // Образ Рима в русской литературе. Рим-Самара, 2001. С. 55.