Тариф на счастье. Наталия Доманчук

бросил:

      – У меня не встанет на тебя. Ты же пугало, ты в зеркало на себя смотришь хоть иногда?

      Он специально хотел ее обидеть, чтобы она вспыхнула и убежала. Не в его правилах было оскорблять женщин, и уж тем более так нелестно отзываться об их внешности. Но эти ее бесхребетность, наглость и тупость оскорбили его до глубины души.

      Она нервно сглотнула комок, подступивший к горлу, и тихо произнесла:

      – Ты меняешь женщин как перчатки, каждый день у тебя новая. Получается, что ты спишь со всеми подряд, и какая разница – красивая я или нет?

      – Ты меня сюда оскорблять пришла?! – взорвался Дима.

      Алена залилась краской от накатившего стыда и виновато опустила голову:

      – Нет, прости.

      Но Диму уже было не остановить. Вот же сука какая! Ну я тебе устрою!

      Так сильно его давно не унижали. Он открыл холодильник, вытащил бутылку водки, открутил крышку и демонстративно, на ее глазах почти всю выпил, разливая на рубашку большую часть.

      – Без водки трахать тебя не смогу, – как бы виновато произнес он, но в его глазах горел огонь ненависти.

      Он расстегнул ширинку, вытащил член и подошел к ней. Она ахнула, румянец стал пунцовым, и она резко отвернулась.

      Дима грубо взял ее за подбородок и приказал:

      – Рот открой!

      Она стала прижиматься спиной к стене, но он пальцами открыл ей рот и впихнул туда член, который практически сразу стал увеличиваться от возбуждения. Она закашлялась, стала давиться, ей не хватало воздуха, и она открывала рот, чтобы вдохнуть, а Дима хватал ее за гульку и нагло заталкивал член в горло.

      – А теперь сама! Быстро!

      Он отпустил ее голову и ритмично задвигал бедрами, поддерживая член рукой. Он действовал жестоко, разорвал ей рот, из губы закапала кровь, но это его еще больше завело.

      Он вытащил член из ее рта, схватил Алену за руку и поволок в спальню. Швырнув на кровать, сорвал юбку, затем колготки и трусы.

      Она уже не сопротивлялась, просто тяжело дышала и тихо скулила.

      – Первым быть хорошо, – спуская джинсы, сказал Дима. – Даже презерватив надевать не буду!

      Он широко развел ее ноги и резко вошел. Она завыла.

      – Как узко! – Он стал двигать бедрами, стараясь зайти в нее поглубже и сделать как можно больней. – Как тебе? А? О-о-о-о-о, классно, правда?

      Она скулила и пыталась свести колени. Он видел, как ей больно, но специально раздвинул ее ноги еще шире, прихватывая за ягодицы и подтягивая на себя. Пару минут он грубо насаживал ее, пока она извивалась в попытке вырваться, затем перевернул спиной к себе и вошел сзади. Минут пять он насиловал ее в таком сумасшедшем ритме, что сам устал, но кончить никак не мог: маленькая, худощавая задница его совсем не впечатлила. Он опять развернул ее лицом к себе, сорвал с нее кофту и майку, оголяя малюсенькую грудь, и стал делать резкие, глубокие толчки. Очень скоро он почувствовал, что она не сопротивляется, вошел в нее так глубоко, как только мог, и кончил.

      Когда он опустил ее на постель, она упала без чувств. Он не сразу понял, что она потеряла сознание.