Цвет боли: латекс. Эва Хансен

красотку, ученики Мамору не упускали возможности обработать ее «для проверки удобства», как сказал один из них.

      В очередной раз глядя, как пристраивается к связанной девушке тот, которого называли Петером, Мамору поморщился: едва ли бедолагам позволят вернуться к той жизни, которая была до прихода сюда, слишком много они видели и знают.

      От этой мысли стало не по себе. А ему самому? А Тэншими?

      – Я должен позвонить. Совершенно забыл еще об одном друге, который действительно может забить тревогу, если я не позвоню.

      – Давай телефон своего друга, мы перезвоним.

      – Нет, он должен услышать мой голос, иначе запаникует.

      – Хорошо, ты будешь говорить, но наберу я и со своего.

      Что-то в голове и тоне охранника Мамору не понравилось совсем, он упрямо мотнул головой:

      – Я что в тюрьме или под замком?

      Тот удивился:

      – Конечно. Так ты будешь звонить?

      – Вас не учили быть вежливыми со старшими?

      – Чего?

      – Например, обращаться к людям на вы?

      Охранник усмехнулся:

      – Я обращаюсь, но не ко всем. Будем звонить?

      – Да.

      Мамору продиктовал по памяти телефон Тэншими, надеясь, что сумеет предупредить ее по-японски, чтобы поскорей уезжала.

      Набрав номер на клавиатуре, охранник расхохотался:

      – Своей сучке позвонить решил? Зачем? Она занята…

      – Что?! Чем?

      – Доставляет удовольствие богатеньким. Красивая девочка и терпеливая. На нее большой спрос. Ее вчера связали твоим способом, подвесили, так пятерых легко выдержала, ни слезинки не проронила.

      Мамору даже не задумался над тем, что делает, ладонь правой руки резким движением перебила кадык говорившему, он захрипел и повалился с широко раскрытыми глазами, хватая ртом воздух.

      Мастер умел многое, он мог перебить шею, поломать кости, сломать позвоночник врагу, но не мог поймать на лету пулю, как показывают в фильмах. Пуля слишком быстра и смертельно опасна для того, в кого попадает.

      Следом за убитым охранником упал и Мамору.

      Жизнь медленно утекала из тела мастера, потому он слышал, как завизжала одна из подопытных красоток, а следом матерился Карл:

      – Ты… что сделал?!

      – Нужно было ждать, пока он перебьет горло всем по очереди?

      – Ладно, Карл, успокойся, – заступился за охранника Петер, – основному мы научились, а схем у него осталось вон сколько. Сами справимся.

      В угасающем сознании Мамору вяло протекла мысль, что плодами его творчества воспользуются недостойные люди…

      Это было последнее, что он подумал.

      Через пару часов они объяснялись уже с хозяйкой. Оправдания были такими же: мастер стал неуправляем, жалел девок, пытался позвонить, а потом и вовсе напал на Саймона, убив его. Невелика потеря, оставленных схем достаточно, чтобы работать самостоятельно.

      – Мы со всем справимся, а он уже надоел со своими соплями.

      – С чем?

      – Все время требовал поберечь девок, им же больно,