Миротворцы. Александр Михайловский

России чего стоит. Загнали все проблемы вглубь, и получили в ответ такое, что и на голову не налезло. Четверть века без войн вымыли из состава русской армии и флота офицеров с боевым опытом, заменив их паркетными шаркунами. Прекрасный лейтенант или поручик через тридцать лет может оказаться совершенно негодным адмиралом или генералом. Рожественский и Куропаткин, будучи младшими офицерами, совершенно честно, собственной кровью и отвагой заработали свои боевые ордена. Но это ничуть не прибавило им ни способностей управлять людьми, ни тактических и стратегических талантов. Как говорили свое время про Тухачевского: поручиком был, и, даже став маршалом, все равно остался поручиком.

      Но мирная передышка никогда не бывает вечной. И русско-японская война, уничтожив все плоды трудов Царя-Миротворца, положит начало краху Империи. Но еще ничего не предрешено, и всех этих ошибок можно избежать. Благо Цесаревич – человек неглупый, патриотично настроенный, и почти такой же трудоголик, как и еще не родившийся товарищ Сталин. У Александра Александровича есть только одна, почти неразрешимая проблема, и зовут ее Ники. Мальчику всего девять лет, и он еще не сформировался как личность. Надо им плотненько заняться – может быть, что и получится. Иначе в надлежащий срок обязательно появятся и Алиса Гессенская, и русская генетическая рулетка, и «хозяин земли русской» и «не заслоняйте меня»…

      По большей части именно этот факт и стал причиной того, что мы дистанцировались от России, начав создавать свою государство. Безусловно, мы патриоты и порвем любого, кто наедет на нашу родину. Но! Мы должны иметь возможность влиять на ситуацию в России извне, не заморачиваясь подчинением властям в Петербурге или Москве. Власти-то могут оказаться того… некондиционные.

      А вот и сам цесаревич – тоже ранняя пташка. Ходил в сопровождении двух казаков из лейб-конвоя умываться к колодцу. Мои люди тоже рядом, но их так просто не увидишь. Они контролируют все происходящее, как правило, не показываясь на глаза.

      – Доброе утро, Ваше Императорское Высочество, – приветствую я Цесаревича.

      – И вам доброго утра господин полковник, – отвечает он. – Не помешаю?

      Я киваю, и он, кряхтя, усаживается радом со мной по-татарски. Вздохнув, он вдруг спрашивает:

      – Мечтаете?

      – Нет, – отвечаю я, – размышляю.

      – А в чем разница? – искренне удивляется Цесаревич.

      – А вот представьте, – говорю я, – полководец перед сражением – например, Кутузов перед Бородином – сидит всю ночь над картой и размышляет о завтрашнем сражении. Все его мысли воплощаются в конкретный план. И назавтра, согласно этому плану, загрохочут пушки, двинется вперед инфантерия и кавалерия, будет победа или смерть. А вот теперь представьте, что полководец просто мечтает о победе над врагом…

      Казаки, слушавшие наш разговор чуть поодаль, невольно прыснули в кулаки, не удержался от усмешки и сам Цесаревич.

      – Уели… – сказал