Нейтральные миры: Нейтральные миры. Мастер лута. Константин Муравьёв

знаешь? – сразу уцепился за мои слова оборотень. – Ты же и не видел до этого его ни разу.

      – Догадался, – ответил ему я, но потом объяснил: – Опасность обычно обозначают красным или темно-красным, даже бурым цветом. Все остальные цвета только приближаются к нему. В этом случае голубой – это самый безопасный. Цепочка такая, от самого опасного к безопасному – красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Камень Теи красный, уходящий к бурому, значит, жить ему осталось не так и много.

      Лениавес, да и все остальные смотрели на меня с таким выражением изумления и удивления на лицах, что мне стало смешно.

      – Да это же простая логическая цепочка, – сказал я всем и добавил, обращаясь уже к корнолу: – Ты и так все знал, просто не сопоставил эти факты между собой.

      Видя все еще непонимающие глаза окружающих, я пояснил:

      – Разные артефакты создают камни разного цвета. Камня хватает на разное количество срабатываний, но видимо, рекомендуют выполнять не больше пятидесяти переходов для каждого артефакта, чтобы потом не попасть впросак. Со временем камень меняет свой цвет. Тот, что у Теи, красный, и по внешнему виду очень хорошо заметно, что им часто пользовались. Значит, делаем вывод, что красным он стал со временем. А дальше уже простой ассоциативный ряд. Красный – опасность. И раскручиваем цепочку в обратную сторону к самому безопасному цвету. Все же относительно просто? – в конце концов, сказал я им.

      «Я же говорил, что он странный, – уже в который раз повторился Мук, – я даже половины его рассуждений не понял», – как-то очень уж грустно констатировал тот.

      – Не переживай, похоже его рассуждений вообще кроме него самого никто не понимает, – с сарказмом ответил ему корнол. И потом, просто констатировав сказанное, обратился ко мне:

      – Значит, говоришь, покупать только голубые, синие и фиолетовые.

      – Ну да, – подтвердил я свои слова.

      – Я так понимаю, особых возражений против этого ни у кого нет. А будет возможность, мы обязательно проверим твою теорию.

      – Да, проверим, – согласился с ним я и задумался.

      Модель менто-информационного поля возвратного камня у меня есть, структура внедренного в него плетения тоже. Что еще мы можем сделать?

      «А можем мы как-то восстановить работу этого артефакта? Так сказать, проапгрейдить его? – задумался я над новой мыслью, посетившей мою голову. – А почему, собственно, нет?»

      Идея была вполне здравая.

      «Что мы видим? Пока ничего».

      – Лениавес, дай мне, пожалуйста, камень, – попросил у него я.

      Тот протянул его мне.

      И что теперь?

      А вот то, что камень хоть и выглядит хорошо, но даже невооруженным взглядом видно, что он несколько изношен. На нем есть какие-то трещинки и маленькие царапинки. Возможно, есть и внутренние повреждения или разрушение его кристаллической решетки, незаметные при беглом осмотре. Но у меня есть замечательный инструмент, который сможет составить его полную виртуальную модель.

      «Искатель,