Сыворотка правды. Марина Серова

быть, за пятью или шестью стенами, но человек кричал громко и отчаянно.

      Я пощупала дискету… Надо было решить, избавляться от нее или нет. Теперь я понимала, что Гром не предатель и силовые структуры не пожирают своих «детей» – реализуется какой-то третий вариант. В этой ситуации дискета могла приобрести особое значение. «И потом, – сказала я себе, – не рассчитывай, что они тебя выпустят живой… Если ты сама не приложишь к этому усилий». Есть у меня на руках дискета или нет – большой разницы в судьбе не предвидится.

      Мой «связной» все кричал и кричал. На некоторое время он замолкал, но тогда начинали недовольно орать палачи – видимо, он терял сознание. Я еще раз обошла сарай в поисках чего-нибудь железного, но, кроме уверенности, что даром мне эта «командировочка» не пройдет, ничего не обнаружила.

      Дверь распахнулась.

      – Выходи! – громко крикнул мужчина в стеганом черном халате, и я, щурясь от яркого электрического света, вышла.

      На дворе стояла ночь. Где-то недалеко ритмично урчал двигатель, видно, работала мини-электростанция.

      – Вперед! – скомандовал мужчина, и я пошла.

      Он провел меня в большую темную комнату, затем подвел к какой-то двери, стукнул, что-то крикнул, и, когда дверь открылась, меня впустили внутрь.

      Здесь, среди ковров и подушек, сидел пожилой мужчина, и я вдруг отметила, что не видела в этом доме ни одной женщины. Впрочем, и меня здесь почти что не было – никто меня просто не замечал. Для них я была чем-то вроде подушки или подставки для обуви – видят только тогда, когда нужна. Пока я никому нужна не была.

      Дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый мне милицейский полковник. Он, похоже, только что умывался, на вороте виднелись еще не высохшие капельки воды, а на манжетах синей рубашки – пятна крови. Пожилой сказал что-то, указав на кровь, но милицейский отмахнулся: мол, и так сойдет… И только тогда он заметил меня и что-то недовольно спросил.

      Пожилой ответил – раздраженно и жестко.

      Милицейский взмахнул рукой и сказал что-то резко и решительно, проведя рукой по горлу.

      Пожилой пожал плечами: мол, делай, как знаешь…

      Милицейский с неудовольствием посмотрел на меня и вышел за дверь.

      «Все, Юленька, – сказала я себе. – Кончилась до срока молодая жизнь!»

      – Эй! – обратилась я к пожилому. – Зачем меня сюда привезли?

      Пожилой не ответил.

      – Я вас спрашиваю!

      – Заткнись! – обрубил пожилой.

      И в этот момент за дверью громко и отчетливо протрещала автоматная очередь.

      Пожилой вскочил. Дверь распахнулась, и в нее ввалился залитый кровью толстый полковник. Он упал на ковер, попытался встать, но не смог и, мыча от боли, пополз к стене.

      Пожилой быстро отогнул висящий на стене ковер и исчез за ним, а в дверь, один за другим, ввалились четверо парней с автоматами.

      Я вжалась в стену.

      Парни бегали по комнатам, возбужденно кричали, пытались что-то выяснить у меня,