Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны. Тимоти Нунан

которыми сталкивался Афганистан в период холодной войны, оказался бы оторван от тесно связанного с ними контекста межвоенных событий. В третьей главе речь пойдет о 1970‐х годах, и особое внимание будет уделено региональной геополитике, переосмыслению советского социализма и идеологии европейского гуманитаризма. Четвертая глава посвящена советским молодежным советникам в оккупированном Афганистане; здесь показано, как советское представление о территориальности зашло в тупик, столкнувшись с проблемой колониальных разграничений. В пятой главе изучается вопрос о том, как советские активистки и их афганские коллеги трактовали «женский вопрос». Шестая глава посвящена преобразованиям, происходившим в северном Афганистане под советским влиянием и под воздействием деятельности гуманитарных организаций. Наконец, в седьмой главе мы вернемся к южным и восточным границам Афганистана, чтобы показать, как альянс моджахедов и гуманитарных НПО отнимал власть не только у кабульского правительства, но и у ООН; этот процесс сопровождался возникновением острых проблем, касавшихся как государственного строительства, так и гуманитарной помощи.

      Читатели заметят, что по ходу рассказа будет меняться масштаб описываемых событий. Однако эти перемены отражают не только выбор повествовательной стратегии, но и меняющиеся интеллектуальные ставки в те или иные периоды, о которых идет речь. В первой половине книги говорится о самых что ни на есть «земных» проектах: об углеводородном сырье, извлекавшемся из недр с помощью буров и насосов, о стекавшей с гор и собиравшейся в каналы воде; о кедрах, обрабатывавшихся на лесопилках. Ориентируясь на эти «земные» ценности, народ возлагал надежды на постколониальное национальное государство. Это рассказ о времени, когда люди чаще искали свободу в национальном государстве, нежели свободу от него[47].

      Однако по мере того как все яснее становилась оборотная сторона независимости, по мере того как ослабевал телеологический миф постколониального национального самоопределения, все меньше завораживали и цифры – тонны стали и киловатт-часы электроэнергии, которыми измерялась мощь государства. Характерное для 1970‐х годов постутопическое отношение к этим вопросам все меньше опиралось на фантазии о приоритете материального развития. Вместо того чтобы высаживать саженцы будущего на поверхности планеты, надо было изменить структуру мироустройства, а именно глобальные представления о суверенности. И если в первой части книги много говорится о материальных аспектах развития страны, во второй бульдозеры отходят на задний план, а на первый все больше выступают западные и советские организации, занятые здоровьем детей и проблемами женщин. Именно этот сдвиг от установки на территориальное национальное государство к характерной для настоящего момента посттерриториальной морали и обуславливает, как нам кажется, изменение способа повествования в данной книге.

      Вы найдете на этих

47

Suri J. Power and Protest: Global Revolution and the Rise of Détente. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003. P. 259.