Стамбул. Подслушанное убийство. Анна Орехова

более-менее сносно общаться. Одна беда – нужно постоянно следить за губами собеседника, иначе разборчивость речи снижается.

      – Я Ника. Мне тоже приятно познакомиться.

      Вскоре водитель закрыл дверь, и автобус мягко выехал с парковки. Кондиционер заработал ещё сильнее, пришлось снова подкрутить колёсико.

      – Ничего себе, как холодно. – Света поёжилась и тоже прикрутила кондиционер.

      За окном мелькали огни фонарных столбов и фары встречных автомобилей. Ника прислонила голову к окну, спать хотелось невыносимо, но лучше потерпеть, иначе проедешь свою остановку, как потом ориентироваться?

      – Знаешь, я один раз тонаариюлала.

      Ника не сразу сообразила, что Света снова что-то рассказывает.

      – Извини, что?

      – Ой, я наверное, слишком быстро говорю?

      – Есть немного.

      – Ага, вот и тётя Анжела аноянноорчит, что я болтушка. Но я постараюсь помедленнее. И нужно громче, да?

      – Не нужно. Я скажу, если что.

      За последние полгода Ника уже привыкла к таким вопросам. Многие собеседники далеко не сразу замечали её «особенность», слуховые аппараты под волосами не видно, но Света явно знала о тугоухости, наверняка прочитала в интернете. Спасибо журналистам, которые не стесняясь лезли в личную жизнь и так же не стесняясь выставляли её на всеобщее обозрение.

      – Говорю, я тоже как-то раз в аварию попала. Потом елыйесяц за руль не садилась, боялась. Но меня утьтерли, испугалась просто. А тебе так досталось, даже не представляю.

      Ника стиснула зубы, только разговоров по душам не хватало. Приехала, называется, в Стамбул, где краснодарские сайты никто не читает. И вот, пожалуйста, первая встречная уже знает о ней больше, чем хотелось бы.

      – А того убийцу так и не нашли? – не отставала Света.

      – Не нашли, – буркнула Ника, отворачиваясь к окну.

      Ещё год назад в смерти хирурга обвиняли её, Ника сумела отстоять невиновность только благодаря папе с его огромным адвокатским опытом. Потом шумиха улеглась, Ника пришла в себя, встала на ноги, но отставший было кошмар нагнал и ударил снова. Журналисты каким-то образом прознали, что следователь возбудил дело, заподозрив убийство. Вот только на этот раз Нику никто ни в чём не обвинял.

      Версия, что хирург наглотался таблеток и в полубредовом состоянии угодил под колёса её автомобиля, осталась в прошлом. Теперь следователь полагал, что его отравили. Плохо соображая, несчастный помчался домой и оказался на дороге в то самое время, когда ехала Ника.

      Клеймо «убила по неосторожности» сменилось ярлыком «потерпевшая». Пресса снова мусолила это дело. Теперь все знали, чем та авария обернулась для Ники, и знали, что ублюдок, ответственный за её увечье, бродит на свободе.

      – Ты не думай, я занаой специально не следила, – пробормотала Света. – Просто читала кое-что.

      – Я так и поняла.

      «Четвёртая степень тугоухости» встречалась в статьях, пожалуй, чаще, чем имя погибшего хирурга.