Рефлексия. Helga Satura

х свежести приносит чувство лёгкости.

      Я закрываю глаза и, спустя несколько шагов, открываю их снова.

      Тёплый ветер обжигает меня. Он проходит насквозь, через каждую мою клеточку, словно меня и нет вовсе… Словно я только сосуд, пустая оболочка. Я слегка опускаю взгляд и вижу её. Снова. Мою любимую, справа от себя. Она совершенно одна посреди улицы, стоит под солнечными лучами перед белыми полосками, выстроенными поперек дороги. Машины проносятся туда-сюда в своем ритме, отражая своими окнами солнечные лучи.

      Как нелепое противоречие прекрасному и тёплому дню, на ней слишком много тёмной одежды: вся ее студенческая униформа чёрного цвета, а ведь этот цвет никак не соответствует её характеру. То, как она умеет улыбаться, смеяться, элегантно двигаться, словно лёгкий порыв ветра – никак не соотносится с чёрным цветом, но требования обязывают. Высокий рост, длинные руки и пальцы, слегка вытянутое лицо – добавляют нотки величия к её красоте. Она напоминает бледнолицую аристократку, закованную в блузку с длинным рукавом и юбку, сливающуюся по цвету с длинными до локтей волосами. Единственный яркий акцент в её образе – красные лаковые туфли, хоть немного придающие жизнь, разбавляющие чёрно-белую палитру. Они подчёркивают природную яркость её губ и сочетаются с маникюром.

      Отличительным элементом одежды является плотная чёрная повязка на глазах, которую нелегко заметить. Она скрыта плотными прядями волос сзади и по бокам, увидеть её можно только глядя хозяйке в лицо. Неотъемлемая часть одежды, когда она выходит по делам, будь то учеба или по мелочи в город.

      Зажигается зелёный свет светофора, машины прекращают своё движение, но звонкий и протяжный звук не прозвучал. Судя по всему, поломку до сих пор не починили.

      Торния поворачивает голову влево, как если бы хочет взглянуть на меня. А ведь всё, что она видит – или же, не видит, – непроглядную темноту.

      Я наступаю на первую белую полоску на дороге.

      – Идём, – говорю я, протягивая ей руку.

      Она смотрит перед собой, делает уверенный шаг вперед и легонько улыбается.

      Медленно, размеренным шагом, мы вместе переходим дорогу. От созерцания её радости мне становится спокойнее и теплее.

      – Ты снова пришёл. Жаль, я не сразу понимаю, когда ты рядом, – стоя на пустой улице, слегка наклонив голову вперед, тихо говорит она, – иначе как объяснить появившуюся уверенность в том, что можно смело идти? А это всё ты.

      – Куда же я теперь денусь, – отшучиваюсь я, – идём, а то опоздаешь на занятия.

      – Не будь фаталистом, – отшучивается в отместку Торния.

            Она улыбается шире. Разведя руки в стороны и сделав опору на правую ногу, неспешно прокручивается на месте. Рюкзак за её спиной слегка приподнимается во время движения, забавно позвякивая привязанными к нему колокольчиками.

      – Вот, внезапное чувство твоей радости вперемешку с настойчивостью, что нужно поторопиться.

      Я тяжело выдыхаю и присаживаюсь прямо перед ней. Когда-то давно она могла бы услышать мой голос, а сейчас это невозможно. Когда-то она танцевала, сейчас может лишь вот так кружиться.

      Тяжело это осознавать, но мы бесконечно друг от друга далеки. И, в то же время, очень близки.

      Торния останавливается, прикасается к груди кулачком и легонько сжимает его. Улыбка исчезает с её лица настолько быстро, словно ее обливают ледяной водой.

      – Эта печаль… Почему стало настолько холодно? Образ в голове, как если бы тлеющий и остывающий уголек терял своё тепло, – она пытается объяснить мне свои ощущения, облекая чувства в зрительные аналогии.

      Я тоже почувствовал, что ей стало грустно. Ощущение камня в груди, который хочется разбить или выбросить. Моя ошибка, стоило быть сдержаннее.

      – Давай станцуем, – ухожу от ответа, – отсюда и до конца улицы будешь танцевать.

      – Танцевать? Я правильно поняла?

      – Да. Позволь печали выйти через танец, охвати весь мир каждым своим движением.

      Торния задорно улыбается и в грациозном поклоне приподнимет полы юбки. Вместе мы продолжаем идти вперед. Она легко обходит ямы, столбы, прочие препятствия на своем пути и всякий раз радуется тому, что чувствует моё присутствие. Подобно ноябрьской листве, она безмятежно проносится до конца улицы.

      ***

      Мы благополучно достигаем места назначения. Оказавшись внутри академии, сразу же направляемся по коридору к аудитории, где начинается первое занятие.

      Взгляды многих студентов прикованы к Торнии. Некоторые из них уступают дорогу и поражаются тому, как осторожно и уверенно она пробирается сквозь толпу, лишь слегка прикасаясь к ним при близком контакте. Небольшой плюс в данной ситуации, что мне не составляет труда передвигаться через толпу.

      Весёлые голоса вперемешку с нытьём и жалобами о грядущем занятии становятся всё ближе и, соответственно, громче. Несомненно, её группа самая шумная на третьем, втором и первом курсах. Короли шума – такое у них секретное название. Казалось бы, вроде не первый курс уже,