Сломанные сказки. Артем Портвейн

доктора был успокаивающим, убаюкивающим. С его голосом даже карцер превращался в уютную комнату, из которой не хотелось уходить – в крепость, в которой ты чувствовал себя защищённым.

      – Доктор… я запутался, – на глазах появилась влажная пелена, которая вот-вот должна была превратиться в слёзы, – Я не могу отличить реальность от действительности. Доктор, прошу Вас, помогите мне.

      – Мы поможем Вам, поверьте мне. Мы поможем.

      – А я могу увидеть Диану?

      – К сожалению. Этого пока не стоит делать. Но, думаю, через несколько дней, сразу как мы увидим улучшение, мы пригласим её. Она очень переживает за Вас. И тоже рвётся к Вам.

      – Спасибо Вам, доктор. – Жан искренне благодарил доктора, – Я ведь, правда, мог застрелиться.

      – Я всё исправлю, мой друг. Всё исправлю.

      Доктор вышел из лазарета и, как всегда улыбнулся напоследок.

      И снова вся комната погрузилась во мрак. Непроглядную, вязкую, режущую глаз темноту.

      Прошло несколько часов, Жан пытался заснуть, но мозг продолжал настойчиво бодрствовать.

      И вот послышался скрип замка.

      Дверь карцера медленно открылась, коридорный свет залил часть помещения. Жан не видел, кто вошёл, но слышал тихие, быстрые шажки. Кто-то дотронулся до него.

      – У тебя ведь почти получилось, Папа, – голос был детский.

      – Эрик?

      – Да. Привет, Пап.

      – Я тебе не папа! Что ты здесь делаешь, тебя ведь перевели в другую лечебницу?!

      – Ну вот, ты снова веришь во всякую ерунду, Папа. Тебе нужно покончить со всем этим.

      – Что ты такое говоришь?

      – Папа, но как ты не понимаешь, если бы это была реальность, то как семилетний мальчишка смог преодолеть половину Франции, пробраться в лечебницу и открыть лазарет?

      Жан с секунду молчал…

      – Никак.

      – Именно…

      Эрик, своими маленькими ручонками пытался расстегнуть ремни. Один за одним, это давалась ему нелегко, но он упорствовал.

      – Зачем ты пытаешься меня освободить?

      – Чтобы ты завершил начатое, – Эрик не отрывался от дела. Один ремень был расстёгнут.

      – Но ведь если я это сделаю, то и ты перестанешь существовать.

      – Папа… я и так не существую. Я вызван, я придуман тобой, защищать твой мозг.

      – Значит… я должен застрелиться?

      – Да.

      – Но это бесполезно. Револьвер, который лежит у доктора Этьена, не заряжен, а где патроны, я не знаю.

      – Он не был заряжен, потому что доктор Этьен так сказал. Он внушил тебе это, но если ты подумаешь об обратном, то револьвер будет заряжен.

      – Ха… интересно. А ты смышленый малый!

      – Нет, папа. Это ты умный, я – это одна из твоих извилин. Одна из твоих мыслей, только и всего.

      Маленький рыжий мальчуган расстегнул последний ремень и Жан наконец смог размять свои кости. Он встал с кровати и потянулся, развёл руки.

      – Уууух… Как же хорошо!

      – Не трать время на ложь. Нам надо идти. Я проведу тебя к кабинету доктора Этьена.

      – А санитары?

      – Многие