Епархиальные реформы. игумен Савва (Тутунов)

Арсения (Брянцева), Самарского Константина (Булычева), Таврического Алексия (Молчанова), Пензенского Тихона (Никанорова), Тульского Лаврентия (Некрасова), Казанского Димитрия (Самбикина), Ярославского Иакова (Пятницкого)[376]. Впрочем, преосвященный Арсений указывает, что «по всем тем предметам, кои связаны со средствами, получаемыми от церковной власти, епархиальный архиерей будет зависим от последней»[377]. А епископ Иаков, подробно описывая, со ссылкой на соответствующие каноны, права епископа в древних парикиях и подчеркивая, что «при этом нигде не заметно неуместного ограничения самостоятельности распоряжений каждого епископа», все же относит затем ряд этих прав, в частности, утверждение настоятелей монастырей, к компетенции митрополичьего собора[378]. В большей части указанных отзывов постановка вопроса о правах архиерея осуществляется в рамках обсуждения проектируемых митрополичьих округов. В частности, указывалось, что епископ не должен быть зависим от митрополита в своей власти над епархией. Лишь два архиерея поставили вопрос о своих полномочиях в достаточно прямой форме. Епископ Тульский Лаврентий писал: «Власть епархиального архиерея почти уничтожается Святейшим Синодом»[379]. В отзыве архиепископа Казанского Димитрия читаем: «пространство [епископских] полномочий со времени Петра I значительно ограничено сравнительно с каноническими нормами»[380]. Архиепископ Димитрий призывал вернуть в компетенцию епархиального архиерея целый ряд вопросов; впрочем, при этом была сделана оговорка, касающаяся решений, требующих финансирования из центрального бюджета. К примеру, открытие прихода, считал преосвященный Димитрий, должно быть прерогативой епархиального архиерея. Но если «вспоможение причту» оплачивается из Государственного казначейства, то вопрос этот может решаться только Синодом.

      Относительно роли секретаря консистории, семь архиереев, не касаясь вопроса об источнике его полномочий, желали ограничения его деятельности исключительно канцелярскими функциями. В девяти отзывах избрание секретаря предлагали отнести к прерогативам присутствия консистории (пресвитерского или епархиального совета, в зависимости от предложенных по этому поводу преобразований). Наконец, лишь в пяти отзывах: преосвященных Архангельского Иоанникия (Казанского)[381], Псковского Арсения (Стадницкого), Курского Питирима (Окнова), Пензенского Тихона (Никанорова), Приамурского и Благовещенского Никодима (Бокова)[382], – напрямую говорится о положении секретаря как «ока обер-прокурора»[383] и о ненормальности такой ситуации. В частности, епископ Арсений указывал, что фактическим председателем консистории, «по естественному ходу дел», является ее секретарь, «который дает направление и руководство ее деятельности». Секретарь же назначается обер-прокурором и подчиняется ему. Таким образом, консистория, которая должна быть органом власти епископа, на самом деле

376

Соответственно: ОБА. I. 47; ОБА. I. 480–482; ОБА. II. 213; ОБА. II 476; ОБА. II 538–540; ОБА. II 561–562; ОБА. II 963–964, 965.

377

ОБА. I 48.

378

ОБА. II 963–966.

379

ОБА. II. 538.

380

ОБА. II 561.

381

В мнении собранной им комиссии.

382

См.: ОБА. I 408; ОБА. I 819; ОБА. II 204; ОБА. II 477; ОБА. II 769. В «особых мнениях» секретарей Олонецкой и Енисейской консисторий, приложенных к соответствующим отзывам, также указывается на особенности положения секретаря. При этом в первом скорее защищается такое положение (ОБА. II 376), а во втором содержится отсылка на лекции проф. прот. М. И. Горчакова, в которых указанная ситуация признается «несоответственной». Впрочем, секретарь Енисейской консистории указывает, что описываемая ситуация по большей части такова defacto, но не dejure. (ОЕА. II. 640–541).

383

Из отзыва еп. Никодима – выражение, очевидно, с намеком на положение самого обер-прокурора как «ока государева», согласно должностной инструкции, печатаемой вместе с Духовным регламентом (ДР. 195).