Экономика. Для тех, кто про нее не может слышать. Сергей Нечаев

хорошо друг друга, то почему ты не смутилась фактом её сегодняшнего отсутствия? Как то странно это.. Тебе следовало самой первой засуетиться по этому поводу.

      – Слушай, мы-подруги, но я не её мамка или сестра, чтобы сразу инфаркт ловить, когда её рядом нет. И с чего ты взял, что я не волнуюсь по этому поводу? Я сегодня утром уже опросила ребят. Сказали, что ее никто из наших не видел. Я уверена, что с ней все будет нормально. Может, она просто решила временно побыть наедине с собой. В эти моменты, её лучше не трогать. Вот если её не будет весь день, тогда это будет повод для беспокойств. Но я тебя уверяю, всё будет в порядке. Вожатая сказала, что она ей утром передала, что она не в настроении и хочет побыть одна в библиотеке.

      – А чего ты сразу мне об этом не сказала?

      – Да так, проверяла тебя. Хотела узнать серьёзность твоих намерений. Да и заодно, сколько полезных советов ты сейчас получил. Будешь мне ещё должен за такую полезную лекцию.

      – Ну ты и даёшь. Ну ладно, учту. Пока. Ещё увидимся.

      Я вышел из домика и направился к библиотеке. По пути, я заметил лицо корешка Стругацкого-Алёшки. Что он делал возле домика Ирки? Неужели, подслушивал наш разговор? Зайдя внутрь, я никого не обнаружил. Ко мне подошла юная библиотекарша лет двадцати, примерно моего роста.

      – Чего хотел, пионер? -спросила она безэмоциональным тоном.

      – Я хотел спросить: сюда сегодня утром не заходила девочка по имени Макото Савамура?

      – Нет у нас таких. Была только Марина Суворова сегодня утром. Приходила почитать.

      – Скажите, а у неё не были черные волосы под карэ, зелёные глаза и азиатская внешность?

      – Да да. Это она и была. Но можешь не утруждаться. Её тут уже нет. Куда пошла-не в курсе.

      – Ясно. Ну, я тогда пойду.

      Выйдя из библиотеки, я направился к домику, где собирались вожатые. Это было их местом для совещаний. Он представлял из себя старое обветшалое здание обвитое изсошхей виноградной лозой, которое не видало ремонт ещё со времён Ленина. Как только я поднялся по крыльцу и собрался постучаться в дверь, она резко распахнулась и ударила мне в нос, от чего я отскочил назад. Из здания выходила Елена Михайловна.

      – Сергей. Что ты тут делаешь? Ты хотел что-то спросить? Чего это ты за нос держишься? Это я так тебя ударила? Прости, пожалуйста. Я не хотела. Пойдём обработаем тебе его.

      Она отвела меня в медпункт, где Авраам Петрович снова заполнял какие-то записи. Интересно, что же он так активно пишет в своей тетрадке? Неужели у нас столько больных детей в лагере и на каждого надо делать записи? Такое ощущение, что он занимается этим всё своё свободное время. Заглянуть бы раз в его каракули, да и узнать об этом. Он закончил писать, закрыл тетрадь и положил её в шкаф.

      – Ну что, товарищ пионер. Рассказывай! В какую передрягу на сей раз попал?

      – Да вот подскользнулся, упал. Очнулся-сломан нос.

      – Можешь не объясняться. Сейчас мы тебя