Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра. К. Ю. Резников

Мономаховым венцом,

      С белой панной – с лебедью – с Мариной

      Я – живой и мёртвый, но единый –

      Обручался заклятым кольцом.

      Но Москва дыхнула дыхом злобным –

      Мёртвый я лежал на месте Лобном

      В чёрной маске, с дудкою в руке,

      А вокруг – вблизи и вдалеке –

      Огоньки болотные горели,

      Бубны били, плакали сопели,

      Песни пели бесы на реке…

      …

      И река от трупа отливала,

      И земля меня не принимала.

      На куски разрезали, сожгли,

      Пепл собрали, пушку зарядили,

      С четырех застав Москвы палили

      На четыре стороны земли….

      Русские историки второй половины XIX – начала XX в. Если в «Истории» Карамзина Лжедмитрий I обрисован в резко отрицательных тонах, то в «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьёва Лжедмитрий показан не только предельно объективно, но с симпатией (т. 8, 1858 г.). Соловьёв не верит, что самозванец был умышленным обманщиком:

      «Чтоб сознательно принять на себя роль самозванца, сделать из своего существа воплощенную ложь, надобно быть чудовищем разврата, что и доказывают нам характеры последующих самозванцев. Что же касается до первого, то в нём нельзя не видеть человека с блестящими способностями, пылкого, впечатлительного, легко увлекающегося, но чудовищем разврата его назвать нельзя. В поведении его нельзя не заметить убеждения в законности прав своих, ибо чем объяснить эту уверенность, доходившую до неосторожности, эту открытость и свободу в поведении? Чем объяснить мысль отдать свое дело на суд всей земли, когда он созвал собор для исследования обличений Шуйского? Чем объяснить в последние минуты жизни это обращение к матери?… Возможность таких вопросов служит самым лучшим доказательством того, что Лжедимитрий не был сознательный обманщик».

      Н. И. Костомаров определенно симпатизировал «названному Димитрию». В своей «Русской истории в жизнеописаниях ее важнейших деятелей» (1872) он склоняется к мнению, что «человек подобного характера не способен на гнусный обман». В отличие от Соловьёва, он считает, что самозванец был подготовлен не в московской земле боярами, а в польских владениях и не является Отрепьевым. В. О. Ключевский в «Курсе русской истории»(1902) отмечает одаренность Лжедмитрия I, его ораторский талант, храбрость и отсутствие жестокости. «Своим образом действий, – пишет Ключевский, – он приобрел широкую и сильную привязанность в народе, хотя в Москве кое-кто подозревал и открыто обличал его в самозванстве». Лжедмитрий держался как законный, природный царь: «никто из близко знавших его людей не подметил на его лице ни малейшей морщины сомнения в этом… Но как сложился в Лжедмитрии такой взгляд на себя, это остается загадкой столько же исторической, сколько психологической».

      В «Лекциях по русской истории» (1899–1910) С. Ф. Платонов придерживается взглядов, «что Лжедмитрий – затея московская, что это подставное лицо верило в свое царственное происхождение и свое восшествие на престол