Призрачный мир. Сборник фантастики. Олег Дивов

Зорич

      Тридцать первый, желтая ворона

      В советских документах танк назывался М3л – «эм три эл». «Л» значило «легкий».

      Танк собрали в Америке на заводах «Дженерал Моторс» и через иранский порт Абадан привезли на советский Кавказ.

      Англичане, получавшие от американцев такие же точно танки, назвали их «Стюартами» – в честь генерала Джеба Стюарта, лихого кавалериста времен Гражданской войны Севера и Юга. Но в Рабоче-крестьянской Красной Армии на англичан не оглядывались. Так что никаких «Стюартов»: М3л!

      – Всем приличным людям, – вздохнул пулеметчик Андрей Курсилов, – дают наши «тридцатьчетверки». А нам что досталось? Какое-то «эм три»…

      – Нормальная машина, ты чего, – возразил механик-водитель Константин Чевтаев. – Вон внутри сколько места.

      Летом 1942 года Чевтаев воевал под Воронежем на легком танке Т-60.

      В Т-60 вдвоем было тесно, после него «американец» казался Чевтаеву роскошным, как во сне – ты все возишься, а места много!

      Красноармеец Виктор Леонов, который тем же горьким летом служил артиллеристом на бронепоезде «За Родину!», высказался неопределенно:

      – Пушка есть, и на том спасибо….

      Говоря по совести, пушка «Стюарта» ему не шибко нравилась. На бронепоезде в его распоряжении была солидная 76-мм морская дура, зверь, а не пушка. А на «Стюарте» стояло что-то такое, в полтора дюйма, если и зверь – то землеройка… Но подрывать боевой дух экипажа подобными сравнениями Леонов не хотел.

      А старший сержант Сергей Обухов, командир экипажа, задумчиво промолчал.

      Он воевал в 563-м отдельном танковом батальоне еще с первого формирования, и тоже на ленд-лизовских танках – английских «Валентайнах». А потому к матчасти Обухов относился философски: какая ни есть, а пока она едет – радуйся. Но не приведи Господь сломается ходовая, машина встанет – все, суши весла. А в отношении ремонта ходовой иной могучий отечественный танк, какой-нибудь там «Клим Ворошилов», может, еще и похуже для танкиста, чем это вот вертлявое американское невесть что.

      Итак, их батальон принял «Стюарты». Ровно тридцать машин.

      Правда, через два дня один танк сгорел. Обычно сгорел, как положено.

      На занятиях по вождению, когда под декабрьским дождиком машины батальона исправно месили красную кавказскую грязь, в танке номер 13 под управлением мехвода Чевтаева полыхнул радиальный семицилиндровый бензиновый двигатель «Континенталь».

      Пока суетились вокруг непривычного танка, пока сообразили включить встроенный огнетушитель… Машина сгорела.

      Трибунал не трибунал, но серьезные неприятности для мехвода и командира танка очень даже замаячили.

      Почему на других танках ничего не загорелось, а у вас загорелось? Почему плохо тушили? Вопросы не праздные.

      Однако вечером того же дня в батальон приехал посыльный от коменданта железнодорожной станции Туапсе.

      – Товарищ капитан, вы танк не теряли? – спросил он у капитана Агеева, исполняющего обязанности командира батальона.

      – Какой танк? – нахмурился Агеев.

      – Да вот такой точно, – посыльный указал