Песочные часы арены. Владимир Кулаков

помощница. Забот у нее тоже немало. За сестрами следит, как пастух за стадом, и в храме, и по монастырю. Делает это с каким-то излишним рвением. Напористая, бескомпромиссная. Почувствовала власть над сестрами – упивается! Вот где характер открылся. Лютый тиран! Две трудницы не выдержали, сбежали, поехали в Елецкий Знаменский монастырь, там искать уединения и Бога. Теперь, вдруг, на ровном месте ежедневная конфронтация с экономом монастыря. Сестра Анастасия, с образованием инженера-строителя, разбирающаяся в материалах, ценах, умеющая ладить с нанятыми рабочими и поставщиками лучше любого, то и дело жалуется – запилила, задергала! Видите ли, не соблюдает строгости, целомудрия – улыбается, ведет мирские разговоры с теми, кто делает ремонт основного корпуса. Как объяснить Благочинной, что это только монахи имеют два слова на устах: «простите» и «благословите» – и могут исполнять свои послушания, ни о чем не спрашивая. Мирские люди хотят понимать, что они делают, зачем они это делают и сколько денег за это получат. К тому же не все из рабочих «ангелы». Тут тоже свой подход надо иметь.

      Как объяснить, что истинное монашество по самой своей сути заключается не в черных ризах, постах, долгих молитвах, не в умерщвлении только плоти и исключительных заботах о своем личном спасении, а единственно в исполнении самим делом заповедей Христовых, в деятельном, непрестанном проявлении к нашим ближним любви, правды, милости, без которых ни одному человеку невозможно спастись…

      Когда-то самой Серафиме в первый день ее прихода в монашество старица обители сказала: «Старайся всегда в течение дня кому-то сделать добро. Очень опасайся причинить кому-то боль. И не дай Бог сделать кому-то зло – оно вернется, и его придется искупать. Когда ты будешь делать добро, люди будут говорить тебе «спаси Господи» – и тебе всегда будет хорошо». Эти слова стали путеводными на всю оставшуюся жизнь.

      В «задушевном» разговоре с Благочинной, который стоил ей страшного напряжения, чтобы не отчитать по всей строгости за деспотизм, не высказать очевидное насчет ее человеческих качеств, не сорваться в грех гневливости, она ей просто указала на главное: «Нет в тебе доброты! Нет смирения!»

      – Тогда кого же можно считать смиренным?.. – Благочинная в негодовании вскинула брови.

      Ответ явно удивил ее до глубины души:

      – Это тот, перед которым другой человек никогда не чувствует себя виноватым. Страшен тот, который умело формирует чувство вины у другого. Человека надо просто любить, не давать чувствовать себя виноватым перед тобой. Надо быть готовым отдать свою жизнь за всякого человека: за здорового и за больного, за умного и за глупого, за того, кого ты любишь и за обидчика твоего. И выше этого нет ничего! Ступай с Богом!..

      Глава двенадцатая

      …В этот раз они просидели до глубокой темноты, пока не включили фонари на Арбате и не осветились желтым неоном старые дома Сивцевого Вражка. Художник дядя Женя, он же бывший цирковой полетчик, щелкнул выключателем, и кухню залил мягкий розовый свет древнего