Девочки с большой дороги. Марина Серова

не хватает. Вот и получается, что грабеж – самое подходящее для нее занятие…

      – Вы так спокойно об этом говорите, словно это не ваша дочь, – изумилась я, впервые сталкиваясь с подобным цинизмом и равнодушием. – Неужели вам за нее нисколько не стыдно?

      – А почему это мне должно быть стыдно? У нее что, своей совести нет? Вот придумали… Мне вообще плевать, как она себе на жратву зарабатывает. Главное – чтоб меня не трогала. Я один не собираюсь весь этот клоповник содержать.

      – Ирр-род! – продребезжало откуда-то сбоку. Я повернула голову в ту сторону и увидела маленького, сухого и сморщенного похлеще сушеного гриба старичка, совершенно сливавшегося с серыми, замызганными обоями. Почему-то его я не заметила сразу.

      Он был по пояс обнажен, так что весь его дистрофичный стан, с просвечивающими ребрами и прилипшим к позвоночнику животом, оставался на виду, внушая отвращение. Подобное мне приходилось встречать лишь на страницах газет, рассказывающих о заключенных гитлеровских концлагерей и камерах пыток. Но то были фотографии… «Оригинал» же казался еще более безобразным и ужасающим. Пока я пялилась на ходячий скелет, старик слабо выкрикнул:

      – Тебб-бе бы только водяру жрать, анти…христ. Эт не нас… в пятьдесят четвертом, а вас… безз…божников, на верную смерть посылать следовало.

      Дед чахоточно закашлялся и на время потерял всякую возможность говорить.

      – Не слушайте вы его, – перехватив между тем мой пристальный взгляд, буркнул хозяин. – Сбрендил он малость, после ядерного испытания. Жаль, что совсем его тогда не шарахнуло. Глядишь, сейчас бы лишний угол не занимал.

      – Для вас… – Дед едва сдерживал новый приступ кашля. – …кхе-к-кхе… ско…тов… все равно ничего святого нет. Только в землю зря гадите… вместо того, чтоб нор…мальный след после себя… оставить. – Дед постоянно прерывался, давясь кашлем. – Ху…ми работать любой горазд, мы же для науки…

      – Уймись, дед, нас тогда еще и в планах не было, когда ты по своему полигону бегал, – рыкнул на неугомонного старика мужик. – Никому это уже не интересно. – Он снова повернулся ко мне: – Ну че застыли там, как изваяние. Пить будете?..

      – Н-нет, я пожалуй поеду, темнеет, – попятившись к двери, заторопилась я.

      – Ну как хотите, дважды предлагать не стану, – и, ловким движением откупорив бутылку, муж семейства запрокинул ее вверх и стал заливать свое бездонное горло.

      Я поспешила покинуть сию неблагополучную семейку и убогое жилище и, лишь выйдя на свежий воздух, смогла облегченно вздохнуть.

      «Ну и времечко пошло, всем друг на друга плевать. Разве ж раньше такое могло быть? Права тетя Мила, которая постоянно твердит, что в ее годы в людях воспитывали сочувствие, а не безразличие! Вот он и результат… Верно говорил и Виктор Гюго: „Чтобы изменить человека, нужно начинать с его бабушки“. Хотя сейчас, наверное, нужно начинать еще раньше».

      Немного подышав свежим воздухом, я села в машину и внезапно почувствовала, что мне впервые за много лет захотелось напиться. Не до отключки,