Подлинная история Любки Фейгельман. Леонид Бежин

что вы, что вы… Без церемоний. Сидите. Ваш почтенный возраст… Да и к тому же мы с вами давние друзья. Я, собственно, зашел посоветоваться.

      – Я весь внимание, Ваше Высочество.

      – Особого внимания тут не требуется. Просто… – сказал принц с напускной беспечностью, как говорят в том случае, когда на самом деле все не просто, а сложно.

      – И все-таки я внимательно слежу за каждым вашим словом.

      – За каждым? Ха-ха-ха! Но есть же слова пустые и праздные, не заслуживающие подобного отношения.

      – Но не из ваших уст…

      – Благодарю. Так вот я о чем… У моей жены, в ее прелестной, маленькой головке возникла идея. Идея отчасти спорная, если не сказать вздорная… Впрочем, не буду вам навязывать свое мнение, а лучше прислушаюсь к вашему.

      – Какая же идея?

      – М-ммм… как бы это выразиться, чтобы вам было понятно. В самой общей и, не скрою, парадоксальной форме эта идея сводится к тому, что отнюдь не Франция и не прочие европейские страны были источником истинной свободы, а… угадайте…

      – Ну уж Азия сюда никак не подходит…

      – Африка! – поправил меня Сальвадор, подставляя на место ошибочно названного единственно правильный источник истинной свободы. – Африка, Африка, дорогой мой. Во всяком случае, так полагает моя жена. Она ведь по крови… это вам, надеюсь, известно…

      Я с молчаливой значительностью склонил голову, тем самым подтверждая свою осведомленность.

      – Ну а в конкретной форме?.. – задал я наводящий вопрос.

      – Вы об идее моей жены? Ее конкретное намерение – сложить с себя королевские полномочия, отказаться от королевских обязанностей, а заодно и привилегий, покинуть дворец, зажить частной жизнью и тем самым обрести истинную свободу, – после недолгой паузы принц решил, что я, наверное, не совсем его понял, раз смотрю с таким удивлением и растерянностью, и добавил: – Поясню на одном примере. Иногда дома, в интимной обстановке, Альфонсина самозабвенно исполняет для меня африканские танцы, босая, с погремушками. Вот истинная свобода! Но ведь на королевском балу такое себе не позволишь. А без этого она тоскует и хандрит. Поэтому готова плюнуть на все выгоды своего положения и вернуться к частной жизни.

      – Ах! – невольно вырвалось у меня, хотя в иное время я умел сдерживаться от подобных восклицаний.

      – Что означает этот ваш возглас? – принц кисло улыбнулся, показывая, что не все возгласы он встречает с одинаковым энтузиазмом.

      Я с трудом нашелся что ответить.

      – Пока он, вероятно, означает… означает лишь то, что для меня это полная неожиданность.

      – Для меня самого тоже, признаться. Но вслед за чувством неожиданности в голову приходят некие соображения. Какие, например, соображения у вас?

      – Поначалу я хотел бы знать о соображениях вашей жены…

      «Если она способна соображать…» – подумал я про себя, но вслух, естественно, этого не высказал.

      – Собственно, это уже должно быть ясно.